Прости, но я думать не могу ни о чём,
я тревожусь, теряюсь, боюсь, трепещу и беснуюсь,
как беснуется дочь или тот, что в пещерах живёт,
не телесно трясусь, а внутри, словно море, волнуюсь,
та пучина, в которую Пётр упал —
она теперь здесь, изнутри меня смело глотает,
я бы рад приподняться, вздохнуть, но я сам
ничего не смогу, Ты же знаешь: меня не хватает.
Не могу я вчитаться и вслушаться в суть,
о которой написано в книге Твоей ежедневно,
я бы рад — но сейчас просто рядом побудь,
а иначе сгорю, как комета в огромной Вселенной.
Ты прости, но смоковница, где нет плодов,
и Иосиф Прекрасный так мало меня занимают —
я хотел бы быть ближе, но знаешь, я так далеко,
что секундой спустя я умру и о том не узнаю.
Ничего не прошу, ни о чём ни молю —
пусть идёт всё своим чередом, пусть ломаются стены,
только вспомни меня с высоты, когда будешь в раю
и увидишь случайно, как я преклоняю колено...