Это к юбилею, все-таки – 50 лет!
Однажды я сидел дома, настроение было ни к черту, была середина ноября и суббота, учение мое проходило с большими трудностями, трудности были в основном по математике: высшая алгебра и матан. Я не знал тогда, что просто неправильно занимаюсь, нельзя опаздывать на лекции и пропускать первые часы, нельзя откладывать всё на конец семестра, а потом три дня не вставая сидеть с учебниками, нужно, чтобы материал складывался из понятых кусков, а не из каких-то фрагментов: здесь знаю, здесь не знаю. Ну, если ты конечно не Ландау, и не можешь выучить японский во время перелета Москва-Токио! Я лежа читал «Иностранку» и тут зазвонил телефон. Мой школьный товарищ, с которым мы вообще с год не общались, Володя Бузаев (условно), пригласил на танцы в их институт, МИТХТ (Тонких химических технологий, сейчас их объединяют, сливают и т.д.), в принципе, даже и непонятно, что это он меня вспомнил, но делать мне действительно ничего не хотелось. Я говорю, да давай. Здание их находилось на Пироговской, и пока мы ехали до Фрунзенской, что-то бурно и весело обсуждали, про школу вспоминали, и про институты свои рассказывали.
Здание у них было старинное, оно и сейчас стоит, раньше это был 2-й МГУ, потом они разделились на три вуза: Пед, Мед и МИТХТ. Внутри по строению оно мне напомнило ГУМ: посреди зал, как линия, сверху, на 2-м этаже, тоже можно ходить, а посреди этого великолепия весит на цепях такой красивый белый гроб с окошком. Бузаев (условно) объяснил мне, что это весит проект их будущего здания, и что все называют его «Гроб», что символично – стройку не могут начать несколько лет, даже и места еще не выбрали (сейчас оно стоит у метро «Юго-Западная»).
Тогда дискотек еще не было, обычно играла какая-нибудь группа, на этот раз играли ребята из Венгрии, надо сказать, слушалось и смотрелось всё это на высшем тогдашнем уровне. Танцевать никто не умел, так, топтались с ноги на ногу. Да мне и в голову не пришло бы танцевать что-нибудь быстрое. Тут Бузаев познакомил меня со своими друзьями и подружками с курса, все было очень весело, потанцевали, а в перерывах болтали: приколы, анекдоты и т.д. Потом его кто-то позвал, а барышня его стояла одна, абсолютно без присмотра, так что пришлось ее пригласить.
Говорили мы ни о чем, я пытался шутить, и в общем, как-то разговор у нас получился. Потом прискакал Бузаев, но я так и протанцевал с девушкой до конца вечера. Он был у нас очень востребованный, Бузаев, и пользовался постоянным успехом у женской половины. Да вот собственно и всё, только телефон она мне написала на каком-то клочке бумаги.
Дальше потекли наши похожие один на другой денёчки, сессия была убойная, Новый год был скучный, после последнего экзамена мы с группой собрались в Шашлычной на Ленинском, называлась «Ингури», группы тогда еще были по специальностям не разбиты, так что я помню всех, кто тогда отличился. Одно скажу – надо меньше пить. Но вот что характерно: всем нам тогда въелся экзамен по философии, а препода звали Максим Максимыч Хван (условно), ну что он вытворял - это не описать! Как сейчас помню: «Если вы идеализим выгоняете через дверь, то он влезает к вам через куда? Правильно, через окно». Зачёт ни у кого не принял, на экзаменах двойки ставил в зачётку, что тогда было непринято. В общем, полный самодур, и достал он нас по полной. Дальше были каникулы, и это единственные зимние каникулы, которые я просидел дома. Тоска плавилась у меня в комнате, читал Хемингуэя, Моммзена и Тацита. Потом снова текучка: Измайлово-Преображенка - Юго-Западная - Миклухо-Маклая - Юго-Западная, Преображенка, Измайлово.
И вот как-то в середине февраля мне попался этот самый номерок, а чего, думаю, позвоню, узнаю, как там да что, в кафе или в кино приглашу. Думаю, небось придётся объяснять, откуда телефон, да кто я есть таков. Но нет, просто как будто вчера расстались, давай, говорит, только сам выбери.
Я тогда не особенно театрами интересовался, так что пошли мы в театр Моссовета, просто я о театре много слышал (это 1973 год), и самому было интересно. Но, оказалось, как раз неинтересно, и мы сбежали со второго действия. Было не холодно, мы дошли до Баррикадной («Баррикадную» только что запустили), знаете, там перед высоткой сквер такой есть (не к метро Краснопресненская, а в сторону Садового), вот там мы и уселись на лавочке. Снег шел, но совсем немножко, снегопад был перед этим и уже закончился, на деревьях свисали белые ветви, было очень светло от фонарей и прожекторов на высотке. О чем говорили – ума не приложу. Мы болтали, смеялись, целовались. Потом играли в желания, и я постоянно проигрывал. Пришлось даже переодеваться, она напялила на меня свое пальто с лисьим воротником и шапку. Короче, это было обычное веселье молодежи. А через месяц я сделал ей предложение, и мы поехали в «Грибоедовский» и подали документы на регистрацию.
Родители, и мои и ее, были категорически против, причины понятны: куда вам спешить, закончите – вот тогда, и т.д. С ее отцом мы долго не рассусоливали, он сказал, что помогать не будет. Ой, ой, ой! С моим - было даже смешно, он какие-то условия начал перечислять, просто дикие.
А 12 апреля мы поехали в «Грибоедовский», между прочим, на «Чайке», которую подогнал нам сосед Ёлкин (дверь к двери жили). Сначала забрали невесту из Зюзина, потом уже к Лермонтовской поехали. Когда расписывали, я ничего особенного не почувствовал, только очередь угнетала, тогда это был в Москве единственный Дворец бракосочетаний, остальные были ЗАГСами. Потом поехали на Красную площадь и в Александровский сад. И вроде бы сразу в «Славянский базар».
В «Славянском базаре» у нас был отдельный зал, назывался он банкетный. Были наши друзья и родственники. Приехал Виктор из Поляков, это мой дядя, напился и стал приставать к тамаде, что тот врёт много. С моей стороны было человек семь друзей. Бузаева не помню, кто пригласил, я или жена, и он сразу же начал ухаживать за свидетельницей, но свидетельница сразу же подружилась с Мишкой, так они потом и ходили парой. Бузаев был, конечно, популярен у женщин, но Мишка был неотразим. Кормили очень вкусно, спиртного, как принято, было залейся. Даже как-то некоторые перепили. Танцевать ходили в общий зал. В общем – обычная свадьба начала 70-х.
Домой, в смысле в Измайлово, добрались только часам к 9, и решили тут же продолжить в узком составе. Я в принципе ничем не занимался, друзья и родственники были очень воспитанные и понятливые, только вот Виктор, конечно, огорчил, но совсем не удивил: посиди в деревне на голубом самогоне и не так выступишь!
За окном пошел дождь, было зелено, практически лето (не то, что сейчас). Потом пришли две девчонки из моего класса, поздравили и подарили большой букет роз. Проходить отказались, как узнали – мне неведомо, ну уж вряд ли им Бузаев что-то сообщил! Мне было приятно.
Так мы и зажили: комната была отдельная, мы никому не мешали, и нам тоже. Стол у меня был такой: два стула спинками друг к другу, а сверху чертежная доска. Приспособление я прикрыл ватманом и приколол кнопками, вот такая красота. Книг было очень много, книжный шкаф стоял в большой комнате, но основные книги нужно было разместить в нашей спальне, так что так и жили, между Ландау и Камке.
Жена училась на вечернем, и я встречал ее вечерами на Измайловской (открытая), дальше мы ехали по 3-й Парковой на 97-м до Щелковского шоссе.
Как представишь, сколько времени утекло, не верится. Страны той уже нет, порядков тех уже нет, атмосферы той – тоже нет. «Славянский базар» сначала сгорел, потом его вообще закрыли, как и «Прагу», которая для нас тоже свою роль сыграла, как и кафе «Лира», которого тоже нет. Но всего не напишешь, длинно и скучно.
С Бузаевым я пересекался еще пару раз. После строй-отряда в 1974-м году, а это был один из самых трудных моих отрядов, БАМ и железка, я думал сразу улететь в Крым, жена отдыхала в Алуште. В самолете нам выдали зарплату, оказалось – не густо, но жить можно. Там же в самолете говорили, кто чем будет заниматься, я говорю, что, не заезжая домой махну в Крым, тут же еще трое говорят, и мы, чего в Москве делать. Так что мы купили во Внуково билеты и улетели в Симферополь. В Крыму я уже был, стал ребят отговаривать от такси, куда там! Не знаю, как сейчас, тогда троллейбусы ходили Симферополь-Ялта. Нашел я Дом отдыха, где жена со своей матерью отдыхала, это в Рабочем Уголке, встреча была очень теплой, жена не знала, что я прилечу. Народ в санатории бойко готовился к просмотру очередной серии «17 мгновений весны», фильм вышел год назад, в августе 1973 и был невероятно популярным. Все это происходило на улице, сидели на скамейках и на раздвижных стульях, смотрели какой-то большой по размерам телевизор. И тут я увидел Бузаева, поздоровались, спрашиваю, а ты как тут? Да вот, говорит, узнал, что возможность есть, да и приехал. Странно, подумал я, жена с матерью по профсоюзной путевке приехали, они и его с собой взяли, или он так случайно угадал? Так и не знаю до сих пор. Я жене полностью доверял, у меня даже и мысли такой не было, это так, просто вспомнилось. Он, было, попытался вместе с нами на пляж ходить, но тут я его послал, посоветовал не опаздывать на очередную серию. Так я до сих пор и не посмотрел знаменитые «17 мгновений», наверное, один остался из всего нашего поколения. Не люблю милитаризм в любой форме, да и скучно это, формочки, радистки...
А как-то на пляже встретил ребят из «Бригантины»: идут, красавцы, совершенно непонятной расцветки: верх почти черный, а низ белый, бледный, а кое у кого уже в розовых пятнах. И я так же выглядел, это от работы на БАМе: штаны мы не снимали, слишком опасно, а вот в рубахе или в майке работать было очень жарко, просто нестерпимо, так что загорали два месяца, и это, не смотря на мошку и слепней.
Это была моя вторая поездка в Крым, и мне там очень нравилось: и море, и горы, и совершенно невероятные рассветы. И еще – теплые вечера с цикадами, когда воздух полон южных запахов и просто течет вокруг вас.
Вот так все у нас начиналось! 50 лет с того дня сегодня исполнилось!
Фото:
«Грибоедовский», 12.4.1973