Навстречу Скобелев с войсками,
Казалось: Турции конец!
Приказа нет, на сердце камень,
Верх дипломатии — венец!
А где Гурко? Он — губернатор*,
Издержки власти нелегки.
Центр Петербург во всём новатор,
Над приговором гнёт руки.
Нет, не любил он крючкотворство,
Суд, приговоры — не по нём.
В делах не выказал притворства,
Обязанность лишь жгла огнём.
Вникал, старался — как обязан,
В душе рос холод, жил раздрай.
Лишь чувством долга он был связан:
«Жизнь или смерть?! Сам выбирай!»
Расстрел подписывать легко ли?
Гурко — военный человек.
Пока смирился с тяжкой долей.
Кому легко, коль тяжел век?
«Не полицейский, генерал я...
Карать виновных не привык!
В крови руки не замарал я...
Нет, не любитель закавык!
Разборки — не моя работа.
Политика? Не для меня!
В войне сражаюсь я до пота
На первой линии огня.
Там виден враг, ясны задачи,
А здесь лишь скользкая стезя.
Там враг рубеж мне обозначит
Границей: можно иль нельзя...
А здесь главенствует охранка,
Все остальные под пятой.
Царю доклады спозаранку,
А я в душе — солдат простой!»
Примечание:
*После войны на Балканах с Османской
империей Гурко был назначен царём
Александром Вторым на должность
генерал-губернатора Петербурга.