От грязного сезона приходится искать.
От проекторов с путёвками
В ментальные окопы,
Утруждая свой кадавр лужи слякоти питать,
Смутный куст - отдалённым,
Ни**я для прозревших!
Свинцовых диарей великомученник чёрный
Взбирается на грудь чумному президенту.
И пью измождённою мордой своею
Его талую кровь из рубцов на загривке.
Бьёт холодным дождём мне поддых ожидание,
Я опять промахнулся, я держусь за себя.
Прогрызая густой воротник из кожзама,
Обретаю презрение к потным ключицам я.
Неподъёмная ночь убивает на площади
Мой изношенный потрох бредовых идей,
Снова я наполняюсь летящим созвездием,
Оставляющим в небе горелую вонь.
Рассечённой душой щеголяя в бедламе,
Всё же силы хватило на шаги за забор.
Но свобода - такой же товар, как и верность.
Мне наскучила жизнь во всех проявленьях.
Шпорами победоносец взрезАл бока коню,
Интимно задушили меня юные ручки.
Открылся сам собой порез
И след дарил постели перед утром.
Неспокойные сутки носятся в колбочке,
Утопить бы морали антропоморфные лапки,
Чтоб не вырвался в рожу мне из коробочки
Заскорузлый запах человечьего социума...
Вот контейнер стоит рядом с детской площадкой,
А в нём возвышаются горы невечностей,
В нём так смирно тухнут ногти, зубы и волосы.
А детям порядком поднадоело
Каждый день с горки падать на тёплый песок.
И дети, улыбки щербатые выставив,
Срываются с рыжих, подсвеченных крыш.
Свихнувшись от съёмок солдатских казней,
Кто-то в форме пустил себе пулю в висок.
Я продолжил искать алкогольную радость,
Не заметив, что рядом потемнели все нищие.
Их парики накренились и упали в помойное,
Их медали прожгли многолетние груди,
Их белёсые шеи превратились в общественный
Студень.
И моё будущее - меловой студень.
Твоя семья - меловой студень.
Их история - меловой студень.
И моей честью и сокровищем бы стала
Возможность смахивать с обеденных столов
В глухую пропасть мусоропроводной трубки
Куски постылого, мучительного блюда.