Запретный сладок плод и улица знакома,
как край стола, где локоть возлежит
при письменах, где опыт пережит -
на два десятилетья сгинуть в коме
отпетой бессловесности. Куда б
тебе стопы направить, эскулап,
свободолюбец, ярый скукоборец,
любовеустроитель, день за днём
сгорающий, как торф - в глуби - огнём,
пытающийся следовать и вторить
единой истине? Пожалуй, что пройдусь
по вызубренной плитке наизусть,
по всем скамьям, по деревам подросшим,
по неустанным птицам и их горшим
год от году набрякшим голосам
надсадой дней - ты слышишь? - невозвратных.
Дрожащею рукой, походкою на ватных
своих двоих, неси свой хлеб, а там,
бог даст, и твой предел ещё продлится:
так, укреплённый верой, путник пьёт
из фляги и бредёт в своих попытках - сбыться,
на новых берегах, в угрюмых встречных лицах,
как - вещий сон, как - первый - из гнезда полёт.