Резко зазвонил будильник.
Мужчина открыл глаза. Просыпаться совсем не хотелось, так же, как и завтракать, но многолетняя привычка выпивать чашку кофе перед тем, как закурить, взяла своё и мужчина, откинув одеяло и опустив ноги в тапочки, встал.
На плитке сварил кофе, его горький вкус и приятный аромат спасал всегда, но не сегодня. Закурил...
Из прошлой жизни,пожалуй, остались лишь эти две привычки, да ещё потребность вставать по будильнику рано почти всегда, даже в выходные.
- Константин Николаевич, - мужчина протянул старику руку, и прямо посмотрел в глаза. - Вы, пожалуйста, ни о чём не беспокойтесь. У нас серьёзное агентство, через месяц мы обещаем, что Вы въедете в новую квартиру. Чистые глаза, крепкое рукопожатие. От молодого человека веяло порядочностью и надёжностью. Константин Николаевич одобрительно кивнул. Нотариус завизировала документы. Сделка состоялась. Оставалось только ждать назначенного часа.
Мужчина огляделся. Высокий буфет, зеркало-трюмо, массивный стол и два табурета...
- Чужое, все здесь чужое, кроме книг. Они, перевязанные жгутом, не разобранные сиротливо жались к спинке дивана - такого же изношенного, как и я, - подумал старик и, поеживаясь, подошел к печке. Октябрь зарядил дождями, и приходилось топить дважды в день. Спасала электрическая плитка, на которой старик изредка варил себе еду и каждое утро кофе.
После смерти любимой жены Лизы наступила жуткая депрессия, всё как-то померкло, стало пустым и ненужным. Спасала работа, но недолго. Так уж бывает, что одно тяжелое событие тянет за собой другое.
Гранты закончились, проект решено было закрыть, как и лабораторию. Сократили даже молодых сорокалетних инженеров, что уж говорить о пенсионерах...
Мысль о том, чтобы поменять трехкомнатную сталинку в центре города на набережной стала приходить всё чаще и чаще. Содержать большую квартиру было накладно, да и всё напоминало о счастье, которое жило много лет в этом доме.
В тот вечер у Константина Николаевича вдруг заныло в груди. Звонок в дверь, и в прихожую ввалились трое ребят крепкого телосложения.
- Отец, вот ключи и документы. Собирайся, возьми только самое необходимое, завтра утром часам к десяти подъедем. Дом в пятидесяти километрах от города, река, есть пруд, - парни громко захохотали. - А что ещё нужно для жизни в твоём возрасте.
- И, да, не вздумай дурить, если не хочешь доживать инвалидом...
...Щенок увязался за ними, когда Игорь с детьми, изнемогая от жары, вышли из магазина с бутылкой холодного кваса и целой коробкой мороженого. Белый, с пятнышком на левом ухе, смешной и смышлёный, он бежал, странно подволакивая лапу.
- Ну и зачем?, - Наташа неодобрительно сверкнула взглядом в сторону щенка, затем посмотрела на мужа.
- Мама, ну, пожалуйста, пусть собачка поживёт у нас. А то нам скучно в деревне, а комп уже надоел, - дети подбежали к матери и крепко обняли её.
- И, правда, Наташенька, пусть останется, смотри какой он милый.
Понимая, что сейчас очень ответственный момент, и решается его судьба, щенок лёг на траву, положив свою симпатичную мордашку на лапы.
- Хитрец, ну посмотрите на него, какой хитрец, - Наташа, явно наслаждалась моментом, уже всё решив, и просто тянула время, - А когда отпуск закончится, что тогда?
- Родители присмотрят, - Игорь взял жену за руку и потянул в дом. - Идёмте, а то растает мороженое.
Тёмка рос быстро. Через две недели семейство уехало в город, сдав смену старикам. Стало грустно, он уже привык быть с детьми, играя в мяч, или бегая, когда они гоняли на велосипедах.
Его кормили, не обижали, раза два он был на рыбалке с дедом, где получил большого леща за то, что не умел вести себя тихо.
- Будешь, будешь знать, - старик тыкал Тёмку носом в траву, приговаривая - Ещё только раз пискни...
Щенок не понял за что его наказали, но голос и взгляд рыбака были столь неодобрительными, что на всякий случай отполз в сторонку и залёг в кустах ивняка.
Совсем грустно стало, когда тепло сменилось дождями, и старики всё чаще и чаще стали произносить это не понятное: "Пора в город", - с тревогой поглядывая на собаку.
- Не мешай, слышишь, и не путайся под ногами, - Валентина шлёпнула Тёмку по спине совсем не больно, но отчего-то необъяснимое чувство тоски охватило собаку, и Тёмка громко и жалобно заскулил.
- Не притворяйся, и совсем не больно, - женщина вдруг наклонилась к щенку и крепко обняла.
- Болезный ты мой. Что же теперь будет. - Дед, открывай ворота, ребята приехали! - Николай Семёнович вышел из дома, чтобы встретить приехавших.
Увидев машину и выскочивших из неё детей, Тёмка бросился, виляя хвостом, облизывая всем руки, путаясь у всех под ногами и громко, громко лаял от счастья.
Утром следующего дня приехал грузовик, и незнакомые мужчины стали выносить из дома вещи и грузить их в машину. Все суетились, Игорь складывал в багажник своего автомобиля пакеты, сумки, корзины.
- Ты поживи немного один, - Игорь, опустившись на колено, трепал собаку за шею, и почему-то не гладя в глаза, добавил, - Я приеду за тобой, слышишь, я обязательно приеду, ты только подожди немного...
Тёмка лизал ему руки, лицо, но когда перед его носом закрылась калитка страшно, страшно завыл...
В машине громко ревели дети, а ещё очень сильно кричала Наташа, всё время повторяя:"А я знала, что так будет! И что я у Вас буду виновата во всём..."
Он проснулся от собачьего холода, тело не переставало дрожать, а ещё мешали жить колтуны, которые образовались на шерсти. Есть уже не хотелось, а только пить, ему почему-то очень хотелось пить. Тёмка попытался встать, лапы подкашивались, и очень болело ребро. Когда в округе разъехались все и с питанием стало совсем худо, он в поисках куска залез на чей-то двор. Выскочивший на шум мужик схватил щенка за холку и несколько раз ударил о стопку кирпичей.
Вдруг на нос упало что-то непонятное. Оно было сырое, как вода, но не дождь. Белое, мягкое.
Тёмка почувствовал странное тепло и потерял сознание...
- Ну, что, оклемался, - большая, шершавая рука погладила Тёмку по голове и придвинула тарелку с тёплым бульоном.
Тёмка открыл глаза. Перед ним на табурете сидел незнакомый старик.
- Ничего, ничего, теперь всё будет хорошо, - старик гладил и гладил собаку, и впервые за долгое время Тёмка испытал необъяснимое чувство радости, и завилял хвостом...