Мы входим в ночь,
Нас обтекает черная река,
И мнутся, рвутся под ногами тени,
Вдруг спотыкаюсь, в воздухе рука
Пронзает пустоту - я на коленях.
И вдребезги -
Что было не моим, чужим, ничьим,
И все ж до боли, судорог и хруста,
Впитавшим всю меня, таким родным,
Как может быть для рек исток и устье.
Сдаюсь. Прости.
В руке зияет страшная дыра,
Через нее уходит мое время,
Что было завтра, будет и вчера,
Здесь постоянству вторят перемены.
Мой след остыл
В ладонях троп, ведущих в вечный Рим,
Я слышу: звезды дышат вовсе рядом,
Но лжепророк с намереньем благим
Глотает звуки, разбавляя ядом.
Ночь входит в нас,
И белизна бескровных лун-зрачков
Пустыни ослепляет, косит горы,
Точеным краем неба рты вспоров,
Обрушивает тишину авроры.