"Is the glass half empty or half full" или "эффект меньше - лучше"
Я многое требовала и многое получала.
Я требовала ещё, но получать удавалось меньше
или совсем ничего.
И что же средь всего испрошенного? –
Несколько раскрытых зонтиков в отсутствие дождя,
да пара башмаков, скинутых на кухонном столе...
Как это дурно, дурно – но такова моя сущность,
отстранённая, жестокосердная, эгоистичная и непреклонная –
на грани тирании.
Я всегда была такой, с раннего детства,
Маленькая, темноволосая, вызывающая смущение
и неуверенность в других детях.
Я никогда не менялась.
Абстрактный прилив удачи менялся внутри моего стакана,
в одночасье понижая свой уровень.
Была ли это буря, управляемая небесными силами?
Я молилась. Я старалась стать лучше, чтобы спастись от невзгод.
Вскоре мне показалось, что моё ужасное начало,
ставшее зачатком морального нарциссизма,
на самом деле может способствовать росту моей человечности.
Возможно, именно это имели в виду мои друзья,
державшие меня за руку и говорившие, что они понимают:
на мою долю выпали невероятные абьюз и скверна,
подразумевая (так мне казалось), что я была немного не в себе,
если отдавала так много, получая так мало взамен.
Они уверяли меня, (сильно сжимая мою руку),
что я хороший друг и замечательная личность
и ничуть не пафосное существо.
Это Я-то не страдала патетикой?!
Да я выпячивалась капслоком,
то ли с короной, то ли с нимбом на голове.
Пережитое и перечувствованное
привело меня к одной интересной мысли.
Мне вдруг пришло в голову,
что решающее значение имеет только вера в усилие,
вера в то, что от твоей простой попытки
может получиться нечто хорошее, чистое, -
благо, не запятнанное порочным инициирующим импульсом
кого-то в чём-то убедить, или чем-то прельстить.
Кто мы без этой веры?
Мятущиеся в тёмной вселенной,
напуганные одиночки,
не способные сразиться с фатумом.
Чем мы обладаем в действительности?
Досадные проделки с лестницами и башмаками,
Рискованные фокусы, бесконечные попытки
с помощью непрозрачной мотивации сформировать характер.
Что в нас есть такого, чтобы мы могли
усмирить неподвластные нам силы?
И я пришла к выводу в этом ключевом вопросе.
Именно этим был сокрушён Агамемнон,
стоящий на берегу, во главе греческих кораблей,
которые были наготове.
Но море непредсказуемо,
оно невидимо за безмятежной гаванью, –
будущее смертоносно.
Агамемнон был глупцом,
когда считал себя способным всё контролировать.
Он должен был сказать себе:
"Я ничем не владею.
Я целиком в Твоей власти"
The Empty Glass
BY LOUISE GL;CK
I asked for much; I received much.
I asked for much; I received little, I received
next to nothing.
And between? A few umbrellas opened indoors.
A pair of shoes by mistake on the kitchen table.
O wrong, wrong—it was my nature. I was
hard-hearted, remote. I was
selfish, rigid to the point of tyranny.
But I was always that person, even in early childhood.
Small, dark-haired, dreaded by the other children.
I never changed. Inside the glass, the abstract
tide of fortune turned
from high to low overnight.
Was it the sea? Responding, maybe,
to celestial force? To be safe,
I prayed. I tried to be a better person.
Soon it seemed to me that what began as terror
and matured into moral narcissism
might have become in fact
actual human growth. Maybe
this is what my friends meant, taking my hand,
telling me they understood
the abuse, the incredible shit I accepted,
implying (so I once thought) I was a little sick
to give so much for so little.
Whereas they meant I was good (clasping my hand intensely)—
a good friend and person, not a creature of pathos.
I was not pathetic! I was writ large,
like a queen or a saint.
Well, it all makes for interesting conjecture.
And it occurs to me that what is crucial is to believe
in effort, to believe some good will come of simply trying,
a good completely untainted by the corrupt initiating impulse
to persuade or seduce—
What are we without this?
Whirling in the dark universe,
alone, afraid, unable to influence fate—
What do we have really?
Sad tricks with ladders and shoes,
tricks with salt, impurely motivated recurring
attempts to build character.
What do we have to appease the great forces?
And I think in the end this was the question
that destroyed Agamemnon, there on the beach,
the Greek ships at the ready, the sea
invisible beyond the serene harbor, the future
lethal, unstable: he was a fool, thinking
it could be controlled.
He should have said
I have nothing, I am at your mercy.
2016