В белом плаще с кавалерийским подбоем
Шагал кроваво, гордился собою,
Стоял красивый, не сбивался с шага,
Продолжая путь к подножию флага,
К гордо реющей на ветру твердыне.
Боролся с соблазном срифмовать с ней гордыню —
Проиграл; зато стакан наполовину полон.
Для удобства сорняков огород прополот,
Корнеплоды перемешались с конским навозом,
Приговорённый был распят, но не был опознан,
Кавалерийский подбой у плаща был чёрный,
У олив и у смоковниц иссыхали корни
От впитавшейся в землю крови с сандалий:
Кровавая походка — а вы чего ожидали?
Если ходить всю жизнь в крови по колено,
Можно и проморгать, как иудеи выйдут из плена
И потянутся прочь.
Станет походка пляской,
Прокуратор — маленькой девочкой, память — сказкой,
Платьицем — плащ, сандалии — башмаками…
И тот, неопознанный, устало пожмёт руками,
Разведёт плечами, откроет в небе окошко,
Напечатает: «всё фигня».
На клавиатуре свернётся кошка.
И останется белый плащ, и кавалерийское взгляд и нечто,
И кровавый подбой.
И всадник Понтий Пилат, конечно.
20.04.23