луна, обманное светило,
у солнца своровало свет.
я под луной бреду уныло,
меня как будто бы и нет.
другое дело — лунный парень,
по крышам скачущий в ночи.
танцует в радостном угаре,
ворует деньги и ключи.
любые яркие предметы
кладёт в бесформенный карман.
а я иду, в рваньё одетый —
там, надо мною, клептоман
тончайшей удочкою машет
и сунет в трубы от печей.
бутылку, книжку, карандашик
крючком подцепит и речей
на ветер постных не пускает —
ему плевать на чей-то плач.
на крышу с крыши сей порхает
чужих вещей вор и палач.
он их сожжёт в костре голодном
веселья одного лишь для.
в нутре его как ночь холодном
слеза ли детская, сопля
совсем никак не отзовётся —
он совесть сжёг давным давно.
теперь он прыгает, смеётся —
ему смертельно всё равно.
он знает лишь своё веселье.
на шляпе у него — рога.
ему не ведомо похмелье,
ему плевать на берега —
он знает собственное русло,
другие для него — туфта.
а я иду, мне очень грустно.
и я не тот, и ночь не та.
луна — обманное светило,
у солнца своровало свет.
я под луной бреду уныло —
был лунный парень? или нет?
а может, это я с улыбкой
по крышам с удочкой пляшу?
и барахлом как будто рыбкой
кормлю карман и не спешу
раскаяться? такие мысли
грызут меня и вот почти
дыру они во мне прогрызли
до самой черепа кости.
не знаю, не было иль было —
любой подходит здесь ответ.
луна — обманное светило —
у солнца своровало свет.