Я не пробовал героин, не обнимался с водами Ниагар

Я не пробовал героин, не обнимался с водами Ниагарского водопада, не растворялся в Амазонке, кишащей аллигаторами и пираньями, не касался кончиками пальцев нежной сверкающей кожи, проплывающей мимо анаконды. Я не был на Титанике в тот момент, когда он встретился с подобным себе и не договорился. Но я любил. Нет, люблю. Стремительное, неизбежное падение, мощь, гул, шипение, встречу новой воды со старой. Скользкую шелковистую кожу анаконды. Сильной, большой змеи, многое повидавшей на свете и многое заглотившей и переварившей на своём долгом и в тоже время предсказуемом жизненном пути. Может мне покажется, что её разворот будет означать, что она испытала то, что раньше никогда ещё не испытывала и захотела понять, что к ней могло так прикоснуться, кроме старых уже никому не нужных костей и поросших илом сломанных ветвей кустарника, протащивших через себя зазевавшихся путников. И возможно даже получится с ней договориться. Люблю почувствовать себя пусть ржавой, но крепкой посудиной и идти на встречу шторму, держать удары миллионов тонн воды, желающих тебе показать, что они могут тебя сокрушить, уничтожить, поглотить в себя и в то же время будут тебя беречь, чтобы было им с кем поиграть и наслаждаться своей над тобой властью.