Контур губ как индейский лук, и натянута тетива,
Как отравленных стрел рой выпускает в него слова,
Уничтоженный, милый-суженый
(Все, достаточно, убери оружие).
Хоть скальп с него снимет, хоть съест его,
Все равно, поломанный, он приползает на место,
Неуверенный, изувеченный,
Преданный ей навечно.
Приласкает его, в запахе диких трав,
На одну ночь стрелы свои убрав.
Заповедных рек гипнотический медленный ток,
Пленник сильных рук ее, загорелых ног,
Как дитя, протянувший руки к волчице,
Вдруг допущенный прижаться к голым ключицам.
Чуть живой от счастья не верит, во тьме смеется:
Пожалела, впустила злая девочка Покахонтас.
Но сверкнет в первых лучах лука крутой изгиб,
Он один - заблудился, влюбился, навеки погиб.
Растворился с ней в зачарованном темном плену,
И мелькнут за стволами две тени, слившиеся в одну.