В основу поэмы положена пророческая биография М.А. Булгакова.
Лошадь встала на дыбы и в позе той застыла.
Перст указующей судьбы от колыбели до могилы.
Пролог
Разрыв по времени-века
И расстояние огромно.
Ершалаим и Москва
Сошлись в сюжете вероломно.
Их сходство было неспроста,
Есть общая в них тирания.
Неправый суд, донос, вражда-
Исправить призвана мессия.
Он стал прообразом мессии
И душу дьяволу отдал.
Хотел спасти тогда Россию,
Ему в том морфий помогал.
И социальное устройство
В двух измерениях познал.
В них выжить было так непросто,
Коль в душах слишком много зла.
Ушёл от веры, чтоб вернуться,
Пройдя через кромешный ад.
В два мира разом окунуться,
Чтобы вернуть себя назад.
И вспомнив прошлые видения,
Он понял – это не обман,
И разрешил свои сомнения,
Создав о дьяволе роман.
В нём борются добро со злом
И мысль для веры не проста.
Завязана тугим узлом
Вся суть распятия Христа.
И главное понять он смог:
Уверен - дьявол существует,
А значит существует Бог:
В своём Евангелие трактует.
Всю жизнь он вёл неравный бой,
Искоренить пытаясь зло.
Вошёл он в сговор с сатаной,
Но тут ему не повезло.
В итоге мастер стал изгоем,
Уйдя с любимой Маргаритой.
Их дьявол наградил покоем,
Оставив тот вопрос открытым.
Раскрыта мерзость фарисейства
И явно нет на них креста.
Куда же деться от злодейства?
Неужто это навсегда?
1
Явился плод небытия:
Кошмарный в детстве сон.
На шее красная змея,
Дышать не в силах он.
Был многократен этот сон,
С тех пор его вопрос волнует.
Зачат был мысли эмбрион,
Возможно дьявол существует.
И вот однажды страшный крик,
Змий - образ зла явил.
Глаза открылись в тот же миг,
А рядом книга «Вий».
На книгу глядя, он дрожал
И разбудил сестру.
И ей в испуге прошептал:
- Я видел сатану.
И тельце хрупкое юнца
Отец ласкал как мог.
Он стих в объятиях отца:
-Бог защитит тебя, сынок.
Всё будет хорошо теперь,
Ты лишь молись и верь.
Завет вдруг вспомнил «Не убий»,
Ему отец читал.
Он богословом видным был,
В чём видел идеал.
Основам веры он учил
И высшей справедливости.
Он Бога и Иисуса чтил
И призывал к терпимости.
Подумать он тогда не мог
С какой бедой столкнётся,
Что его старшенький сынок
От бога отречётся.
И вдруг ещё один удар,
Мучительный и страшный.
Отец в страданьях умирал
Хоть жил не бесшабашно.
Недолго был он на земле,
Молился, ждал и верил.
А Бог забрал его к себе,
Столь малый путь отмерил.
Не мог понять сын до конца
Такие действия творца.
И в гневе, бросив в небо взгляд,
"Не верю" прокричал.
И, будто молнии разряд,
Нательный крест сорвал.
2
И начался труднейший путь,
Дорога через ад вела,
Чтоб веру мог себе вернуть,
Познав всю суть добра и зла.
Стал лихорадочно искать
Судьбы истоки круговерти.
Уж очень он хотел понять
Все тайны жизни после смерти.
Душа изорванная в клочья,
Молитвы не спасают.
Кто и зачем терзает ночью
Священники не знают.
Толчок, как высветил лучом,
Есть путь спасения людей.
Решил, что станет он врачом,
Чтоб избавлять их от смертей,
Усилия круглогодичные,
Гимназия, университет,
И медицинский факультет,
И степень лекаря с отличием.
Диплом врача - и сразу к делу,
Направлен на Смоленщину.
Война-работе нет предела,
В судьбе намёк на трещину.
3
И страшные явились годы,
Потусторонний мир вблизи.
Схлестнулись на смерть все народы
И жизнь людскую исказил.
И доктор молодой всё понял,
О выборе он пожалел.
И днём, и ночью крик от боли,
Раненья, ампутации. Доколе?
И груда омертвевших тел.
И вот он был назначен в тыл,
И думал, что полегче это.
Он врач на всю округу был
И не увидел вновь просвета.
В любую непогоду вызов
За много километров в глушь,
И не нужны тут были визы,
В день принимал до сотни душ.
День приближался роковой,
Деливший жизнь на ДО и ПОСЛЕ.
И вот последний есть больной,
Ребёнок дьяволом был послан.
Дифтерия. В горле трубка.
Воздух ртом-не ошибись.
Мокроту втянул как губка,
Заражённую ту слизь.
Срочно сыворотку ввёл,
Началась тут аллергия.
Сделал морфия укол
И увидел снова змия.
Доктор спас того мальца,
Обозначив начало конца.
4
Тянулись дни печальные,
И вся в слезах жена.
Она полна отчаяния,
Но вытерпеть должна.
Не слышит он её при этом,
Без ампулы был в ярости.
Тяжёлым ей грозит предметом,
И жизнь дошла до крайности.
В аптеку, плача шла покорно,
Он сам выписывал рецепт.
Жизнь проходила иллюзорно,
Был сам себе он пациент.
А после целовал ей руки
И умолял его простить.
Так целый год те длились муки.
Как оборвать кошмара нить?
Пришла расплата за познания,
Ребёнка снова ждёт жена.
Он понял –это наказание,
Опять вмешался сатана.
И ясно, что неполноценным
Будет ребёнок-морфинист.
Случится это непременно,
Его отец ведь фаталист.
Как молот пауза повисла,
Когда решился на аборт.
Он раньше этого не мыслил.
Такой шёл в жизни поворот.
И Тася начала молиться
Во искупление вины.
И чуду суждено случиться,
И прекратились злые сны.
Недолго длилось это чудо.
Щелчок - как поцелуй Иуды.
5
В полёте новых ощущений
Вновь сон реальностью вдруг стал.
Без всяких ложных допущений
Вполне в астральный мир попал.
Змий огненный опять напал,
Мужчиной вдруг явись.
И голосом отца шептал:
-Он защитит тебя, молись.
Так стал знаком он с Азазелло
Из окруженья сатаны.
Вокруг всё будто омертвело
И следы жизни не видны.
И этот древний демон смело
Дорогой странною повёл.
Внезапно впереди зардело,
Дворца старинный ореол.
Гнусавый голос произнёс:
-Ты хочешь правду знать ? Смотри...
И в воздухе повис вопрос,
И что-то ёкнуло внутри.
Закончил морфий своё дело
И всё мгновенно отлетело.
Он был растерян и напуган,
Хотел вернуться и узнать.
Впал в состояние недуга.
Что демон не успел сказать?
Но морфий вновь ему поможет
Открыть всю тайну о вселенной.
Что с детства так его тревожит,
Постигнуть должен непременно.
Вновь введена инъекция -
И вот дворец старинный.
Он получил протекцию
На встречу с господином.
6
На троне в мантии он белой
С подбоем из кровавых пятен.
Поверх безжалостно блестела
Фигура на кресте распята.
И тут услышал страшный голос:
- Отрёкся от творца ты зря,—
Поведав как они боролись
Единомыслие творя.
Так тайну он познал великую
И главный выяснил вопрос.
Устроили как бойню дикую,
Как жертвенно казнён Христос.
Как крылья руки для объятья
Раскрыл, то был благой сигнал.
Но было послано проклятие:
Распятым он на крест попал.
Он крест добра нести старался,
Ведь для него все были братья.
Но на кресте сам оказался
И тот держал его в объятьях.
Так прокуратор Иудеи
Решил невинного карать.
Гнев императора страшнее,
За что любого мог предать.
Так жутко был Христос распят,
Тому виновник сам Пилат.
Умыл он руки пред народом
И фразу высказать спешил,
Что делал всё ему в угоду,
Ведь сам народ тот суд вершил.
И пришло тут шальное понятие:
Его каждый должен знать.
Истинность истории распятия:
Новое Евангелие создать.
7
Случилось возвращенье в Киев
С женой любимой и детьми.
И наступили дни такие:
Путь выхода его из тьмы.
И вместо морфия женой
Вводилось это до поры,
Укол с очищенной водой -
Он принял правило игры.
И вот, уйдя из медицины,
Он взялся твёрдо за перо.
Решил, пора найти вакцину,
Что волновали так его.
Ответ был найден очень скоро,
Когда настал тот страшный год.
Исчез мгновенно старый город,
Шёл очередной переворот.
И превратилось всё мгновенно
В безжалостную мясорубку.
И люди гибли так бесценно,
Крошились жизни как скорлупки.
Пришло к нему то осознание:
Он не какой-то там бунтарь,
За все безумные страдания
Писателя получен дар
Он был с собою в диалоге,
Блуждая в тонкостях реальности.
И доказательство о Боге
Стало простО до гениальности.
Как раньше он понять не мог:
Раз дьявол есть, то есть и Бог.
Узнав историю распятого,
Уверен в существе рогатого.
8
Москва, разруха, голод,
И он в расцвете лет.
Миряне о пощаде молят.
Работы нет. Квартиры нет.
Лубянки полутёмный двор,
Где жизнь показана с изнанки.
Машин работает мотор,
Под шум их щёлкает затвор-
В работе люди из охранки.
Идёт отстрел будто волков,
"Врагов" стреляют революции.
Не сотворив из них рабов,
Есть суть насильной эволюции.
Он в ужасе от этих буден.
На это должен быть ответ.
Ночами пропадают люди.
В конце туннеля нужен свет.
А в коммуналке на Садовой,
В квартире номер пятьдесят,
Увидел он совок кондовый
И снова попадает в ад.
В ней пролетарская бравада
На много нищенских семей.
Интеллигенту здесь не рады
И им перечить ты не смей.
Страдал от шума и скандалов,
От голода и нищеты,
Ему лишь силы придавало
Осуществление мечты.
Считал квартиру нехорошей,
В ней образ жизни вёл ночной.
Была она с ночлежкой схожа.
Он в творчестве искал покой.
И потому писал лишь ночью,
Виденья помня прошлых лет.
Терзая душу свою в клочья,
Вершил писательский обет.
Шёл к цели он, ища ответ,
И вдохновителя имел:
То Мефистофеля портрет,
Который на стене висел.
И падший ангел со стены
Ему внушал вхожденье в дУши.
Евангелие от сатаны
Создаст, чтоб прежние разрушить.
9
Пришло признание, успех.
Кошмары, демоны ушли.
В душе тревога, прошлый грех
Незримо тлел в ней как угли.
Предчувствия не обманули,
О нём конечно не забыли,
Своеобразно намекнули,
Что договор остался в силе.
Намёк тот содержался в книге,
Одну из повестей прочёл.
Зловещая была интрига,
Предвестием он это счёл.
В ней речь была о сатане,
Москву визитом удостоил.
Был тот, являлся кто во сне,
Сеанс картёжных игр устроил.
Удачно в карты он играет
Без гильотин и палачей.
И выиграет-точно знает,
Где ставка-души москвичей.
Но снова шок - герой сюжета
Как в детстве сильно испугался.
Как странно совпаденье это:
Однофамильцем оказался.
И в этом не было обмана,
Пророки в этом не нужны.
Толчком к созданию романа
Евангелие от сатаны.
Посланием от тёмных сил
Был знак, что исходил с листа.
Видения все воскресил,
Явив распятие Христа.
10
И вот написана глава,
Где чёткое дано понятие.
И не пустые там слова,
А суть истории распятия.
Редактор это прочитал,
И мелко задрожали руки.
Печатать он её не стал,
А в органы лишь передал.
Вновь автор обречён на муки.
Там с интересом прочитали,
Сочтя, что это есть крамола.
И долго мучиться не стали,
Решили всё без протокола.
И изуверские допросы
Его безумно потрясли.
Тела и души людям жгли,
Впиваясь в них как кровососы.
И мысль ужасная родится:
-Москва ли это? Я ль в России?
Неужто «красная столица»,
По признакам шизофринии,
Ершалаимом стать стремится?
Забыв про заповедь святую,
Поправ законы бытия,
Творят ошибку роковую,
Страдают, гибнут сыновья.
11
Отрублены пути все к цели,
Он был лишён всего чем жил.
Так проходили дни, недели,
Тянулся из последних жил.
Он в мир враждебности попал
И безудержной дикой травли.
Сражён был этим наповал
И потому творить не вправе.
Все пьесы были срочно сняты,
И на печать пришёл запрет.
И тело, и душа распяты,
И средств совсем для жизни нет.
Инакомыслие лечили,
Труды все сведены на нет.
Всё, что хотели получили,
Такой там был менталитет.
Всё уничтожено нещадно,
Что написал за много лет.
Мечты уходят безвозвратно,
И за границу хода нет
И смысл потерян дальше жить.
Остлось руки наложить.
12
Так продолжался год опалы,
Предел отчаяния настал.
Опустошённый и усталый
Письмо генсеку написал.
В нём изложил свои все беды,
Не ведая своей вины.
На всё наложены запреты,
Просил изгнанья из страны.
Ответа нет. И приступ гнева.
Роман разорван пополам.
И не спеша, в огне как в чреве,
Лист за листом горит как хлам.
Взял револьвер. К виску подносит.
Осталось лишь нажать курок.
Он ничего уже не просит
И вдруг, как колокол, звонок.
Взял трубку. Удивлён, растерян.
Поверить в это он не мог.
Что, Сам звонит? Он не у верен.
Но тут начался диалог:
-Хотите ехать? Мы вам надоели?
-Писатель русский на чужбине не жилец
-Я тоже думаю так. И потому вам верю.
Пообещал о встрече. Тишина. Конец.
13
И вот он в театре ассистент,
О встрече со спасителем мечтает.
И письма пишет он, и ждёт ответ,
Считая, что сам вождь их все читает.
Звонок тот-вынужденная мера,
Спасён талантливый писатель.
Народу вновь привита вера,
Вождь видит всё как прорицатель.
Подобный ход имел успех,
Когда без суеты и без нажима,
Он приближал к себе лишь тех,
Кто был полезен для режима.
Он многое им позволял,
Тот путь по лезвию ножа,
Их судьбы в свои руки брал
И при себе лишь до поры держал.
В итоге из расстрельных списков
Был многократно исключён.
Какому подвергался риску
Не мог себе представить он.
И думал он, что под защитой,
В чём фантастически везло.
Он в этом смысл увидел скрытый,
Считал его полезным злом.
Посыл писателю был дан,
Но с новым замыслом в сюжете.
И для вождя воссоздан был роман,
Его черты он в дьяволе отметил.
И дьявол вдруг симпатию обрёл,
Считая, что плохого он не делал.
Но в сущности творился произвол,
Являясь настоящим беспределом.
Своей он свите лишь не запрещал
Чудить, карать различных сволочей
И справедливым дьявола считал,
Уча порядку этих москвичей.
Вождя он покровителем считал,
Кто души мог лечить ранимые,
И всемогущим свойством обладал,
И даже мог вернуть любимую.
В суровой жизни круговерти
Он верил в то до самой смерти.
14
Пересеклись их нити судеб
И встреча та сродни пророчеству.
Слились они в одном сосуде,
Стихии две: любовь и творчество.
Оставив жизнь благополучную,
В которой не было любви,
Нашла душе своей созвучную,
Тем самым чувства оживив.
Хоть красота в ней необычная,
Но одиночество в глазах.
Была их встреча та столичная,
Парила будто в облаках.
Влеченье сильное возникло
От взгляда первого у них.
То, от чего они отвыкли,
Мгновенно поразило их.
Считали, что любовь фатально
Связала их давным-давно.
И то, что было виртуально
В реальность прорости смогло.
И душ родство они познали,
И их роман в роман вошёл,
Её в нём Маргаритой звали,
Он имя Мастера обрёл.
Во имя верности, любви
Вошла в круг Воланда и свиты.
В делах их жутких на крови
Явилась ведьмой Маргарита.
Вливаясь в мерзость их утех,
Свой подвиг верности вершит.
Берёт на душу тяжкий грех,
Спасти любимого спешит.
15
Их годы шли как в эйфории,
Писал и главы ей читал.
Свою судьбу они творили,
Себя друг другу посвятили,
И музой он её считал.
И книга кажется готова:
В ней бог, любовь и сатана.
Москва, где рушится основа
И распинается страна.
Роман был запрещён той властью,
Где у руля стоял тиран.
Поскольку настоящий Мастер
В нём вскрыл пороки и обман.
Весьма была опасна тема,
Чтоб пошатнуть кремлёвский клан.
И стало ясно - в это время
Не напечатают роман.
Вождём роман прочитан не был,
Но рукопись он не изъял.
Смог прорасти, как слабый стебель,
И деревом могучим стал.
Его Елена сохранила,
Ждала, когда падёт запрет.
И вот спустя десятки лет
Попала эта книга в свет
И общество ошеломило.
Роман не превратился в пепел,
Не зря в народе говорят,
И хоть звучит это нелепо,
Что рукописи не горят.
Послесловие
Вопрос, который с детства мучил,
Хотел рассеять зла туман,
Чтоб жизнь людей чуть стала лучше
Написан главный был роман.
Он не питал больших иллюзий
И понял человека суть.
Хотел открыть добра все шлюзы
И веру в лучшее вернуть.
Судьбу познал он на излом
В лихие, смутные годины.
Борясь с невежеством и злом,
Чтоб души вытянуть из тины.
Им пережит большой террор
И край Серебрянного века,
И начался в стране с тех пор
Безжалостный кровавый мор
И униженье человека.
Его движение по жизни -
Часть биографии страны.
Он предан был своей отчизне,
Но ей такие не нужны.
Силён был дух, но в слабом теле,
Мечтатель и идеалист,
Сменить суть общества хотел он
И в сущности был альтруист.
Готов взойти был на Голгофу,
Как на неё взошёл Христос,
Чтоб не случилась катастрофа
Под слёзы раненых берёз.
И лёжа будто в колыбели,
О чём при жизни говорил,
Своею каменной шинелью
Учитель чтоб его укрыл.
И символично это было,
Стоит Голгофа-постамент:
Тот камень с Гоголя могилы,
Ему другого места нет.
Эпилог
Шли годы будто многоточие
Внезапно прерванной строки.
Сбылось судьба, что напророчила
Увидеть, чтоб могли воочию,
А может даже вопреки.
Казалось предан он забвению,
Но живы рукописи текстов,
И воскресили память гения,
Заняв достойнейшее место.
Как шквал известность нарастала,
Что несомненно стало знаково,
И как сошедший с пьедестала
Явился «феномен Булгакова».
Его талант сумел проникнуть
В суть человеческих страстей,
И миру он пытался крикнуть:
- Бороться злом с добром не смей!
Но злобой мир вновь перегружен,
Удары сыпятся под дых.
Неужто снова Воланд нужен
Для просветления слепых.
И вечный памятник Иисусу
Не смог сменить людскую суть,
И каждый избирал по вкусу-
Плодить в душе добро иль жуть.
Вновь сатана там правит бал,
Где суть-диктатора система,
О чём писатель предсказал.
Увы, но эта вечна тема.
Добро со злом бороться будет
Покуда будут живы люди.