Мне было здесь одиноко.
В Лондоне
не было ни одного близкого мне человека.
Все занимались лишь "общественными" интересами,
"судьбами человечества",
знакомства были, так сказать, безличные.
в общем, не с кем было слова вымолвить
о своем - оглавном... между тем я едва
начинал приходить в себя
после ряда страшных событий,
несчастий и глупых ошибок.
Последний год мне представлялась все яснее,
что ни один человек,
кроме меня, не догадывался
что с моей смертью истина умирает.
*
Все изменилось круто
и вокруг
меня, и около:
нет мне больше дороги на родину!
Темза - вместо Москва-реки,
чужеродные языки...
Я стал писать, но одно воспоминание
вызывало сотни других; все старое,
полузабытое воскресало:
надежды и непоправимые несчастия,
юношеские годы, удаль молодости.
Не оставив на душе никакой горечи
все пронеслось как майские грозы,
лишь освежая меня и укрепляя
своими ударами.
*
Я тогда еще играл своим счастьем,
и думал, что этому Раю
не будет конца...
Теперь за окном не Москва,
а Примроуз-хилл - холм в Лондоне,
отсюда высотки и небоскрёбы
видны, как на ладони.
Здесь жили Энгельс, Бёртон,
Бонэм Картер, Йейтс...
Вот уже несколько лет
я живу близь
Примроуз Хилл,
отделенный от всего мира
далью, туманом,
и главное -
своей волей.
Я все еще
играю жизнью, чтобы выиграть время,
торопиться то мне теперь некуда.