— Сказочник мой, а нельзя ли сезон поменять
в сказке осенней? Настаивать, впрочем, не стану:
пусть будет осень, когда ты придумал меня
в пасмурный вечер, соткав из дождя и тумана.
Взял и присвоил до кончиков мокрых волос –
так виртуозно присвоил, что мне и не снилось.
Может, и снилось... Иначе бы, как удалось
вечной трусихе решиться и сдаться на милость?
Правда, слегка всполошился инстинкт запасной,
дескать, у сказок иное совсем измеренье.
В том ноябре беззастенчиво пахло весной,
чуть фаренгейтом и даже лукаво – сиренью.
В том ноябре было всё, что желала душа:
шелест дороги и скорость, и чувство полёта...
Я постигала взахлёб, забывая дышать,
это – ещё без названья – волшебное «что-то».
Там, в тридевятом, паслись возле дома дожди,
сказочник с печкой возился и жарил картошку.
Не было смысла себя убеждать: подожди...
надо же в рамочках как-то... почти понарошку...
Нет, понарошку не вышло. А вышло всерьёз.
Осень, весна ли... Да что мне до смены сезона?
Сказочник мой улыбнулся:
— Весна? Не вопрос...
Взял и увёз в Зурбаган*. Абоненты – вне зоны.
*Зурбаган — выдуманный приморский город, который фигурирует во многих произведениях Александра Грина.