Всё чаще, видя выходки мои,
не просто констатируешь, – пророчишь:
сколь скверно мне грозит прикончить дни,
какой бедой аукнутся они.
Тут не до слёз, ты скорбно мироточишь!
Написан был давно твой светлый Лик,
я на него ни золота, ни красок
не смел жалеть, и в Чудо взрослых сказок
уверовал, не требуя подсказок,
подброшенных к ним явственных улик.
Ведь должен же присутствовать в душе
тотемный знак, надежды зыбкий символ,
проверенный на деле ком клише
с наречием «Ещё» взамен «уже»,
грядущий Путь, не только рапорт: «прибыл!»
А мог ли я – средь тряпок от кутюр,
холёных ножек, жмущих лишь на тормоз,
фальшиво-громких чьих-то увертюр,
всегда «недорисованных» купюр –
не выклянчить себе заветный Образ,
посильный крестик, груз-противовес
моим «особым» вычурным «приметам»??
едва ли, ведь подрёберный злой бес
не зря воображением-мольбертом
снабдил, привив к «искусствам» интерес!
Пришла пора: пред «Я» анфас предстать,
троясь в трельяже собственных иллюзий,
спонсируя мозги ли, теша стать,
прося, казаться прежним перестать,
в желаньях не прослыть ещё кургузей.
Нет, не резон загадывать нам впредь!
Пока не обернулся иноверцем,
не выцвел под луной безбожным сердцем,
сомненьем не успел переболеть –
рискну себя тобой преодолеть.
Авось, Судьба отыщет спешно шанс
(прости за поэтическую пошлость),
чтоб впавши в неглубокий микро-транс,
грехом признал я всякую оплошность,
исправив «декаданс» на «ренессанс»?
Пусть будет прок с порыва невелик,
но я, щадить не думая колени,
стряхнувши сор гордыни, блуда, лени,
достану вновь из тьмы, верну из тени –
твой ждущий покаяний пыльный Лик…