- Здоров, Михалыч.
- Здоров, Стёп. Куда пылишь?
- Туда, куда всегда. Закурить не найдётся?
- Найдётся. Держи.
- А ты, Михалыч, похоже, по гостям прошвырнулся?
- Сын приболел, вот я и поухаживал за ним: мне-то всё равно делать нечего, а снохе работать надо, потому что служба у неё серьёзная.
- Оно, конечно. Служба, как говорится хуже неволи.
- То-то и оно... А ты, Стёпа, смотрю, опять заливать начал.
- Тоска, Михалыч, замучила...прямо, спасу нет. Хотел было с тобой как-то на место душу поставить, а тебя нет и нет... Вот и получается... Но теперь, коли ты на месте, то и я буду соответствовать заключённому договору... Кстати, сегодня ещё не разговелся, - сказал Степан и лукаво глянул в ноги Михалыча.
- День, Стёп, только начался, а раз я прибыл после долгой, так сказать, разлуки, то мы с тобой согласно заключённого нами договора вполне можем себе позволить спрыснуть моё прибытие. Событие хоть и небольшое, но...где же их крупнее найти.
- Правильно, Михалыч! - воскликнул Степан, и глаза его заблестели.
- А как у нас, Стёпушка, с творчеством?
- Ну какое творчество, ежель тебя нет рядом, - заискивающе глядя в глаза Михалыча, пролепетал Степан. - Уж извини, но без тебя я как лодка без ветрила.
- Ясно... Такие события на нашей земле, а тебе меня подавай. Война же идёт... А может, ты не в курсе.
- Что ты-что ты, друг любезный... Сколь раз пытался что-нибудь сочинить на эту тему - нет, понимаешь, и всё...
- Ну, ничего... Таак-с... Давай, Стёпа, так: я даю тебе намётки, а ты превращаешь их в стихотворные строки. Краткость, говорят, сестра таланта. Много писать не станем, но выразим, надеюсь, основное.
- Ну ты, Михалыч, прям, стратег, - елейным голоском сказал Степан, не моргнув глазом.
- Что есть, то есть, - согласился со Степаном Михалыч. - Итак: сначала давай про этого упыря, который привёл Украину чёрт те к чему. Четыре строки, Стёпа, за тобой... Кстати, чтобы растормозить твои мозги, я пожалуй. плесну тебе грамм тридцать. Держи и колбаску попробуй.
- Спасибо, Михалыч. Я сейчас водочки лизну, положу кусочек городской колбаски на язык и пока вся эта продукция входит в меня, что-нибудь выдам на гора, но...но не сразу четыре строки, разумеется.
- Валяй, Стёпушка: мы с тобой, вроде, никуда не спешим.
Через несколько минут вытерев сильно загоревшей и покрытой густым волосом рукой рот, Степан выдал то, что уже придумал.
- Слушай, Михалыч, и оценивай: Пан Зеленский шёл и шёл, и судьбу свою нашёл.
- Мне кажется, что ты Стёпа не до конца продумал данные, как я понимаю, на две строки.
- Точно. Ну и балда же я. Слушай: Пан Зеленский долго шёл И судьбу свою нашёл.
Как тебе теперь?
- Мне не очень нравится. что ты упомянул фамилию. Людей с такой фамилией скорее всего множество, поэтому...лучше обойтись как-то без неё.
- Знаешь, Михалыч, я с тобой согласен. Поэтому в окончательном варианте будет звучать так: Пан Зелёный долго шёл И судьбу свою нашёл... Нуу...так лучше?
- В самый раз, Стёпушка. Развивай остальные две строки. Понравится - наливаю ещё тридцать грамм. Заметь, себе я ещё не наливал: всё тебе да тебе.
- А чего тут долго думать? Агаа... Хохлы же любят на голову чашки да кастрюли пристраивать. Я, пожалуй, воспользуюсь их тягой к нестандартным украшениям головы. Так-так-так... Йеес! Слушай и записывай: На башку надев кастрюлю, он направил в себя пулю. Ха-ха-хаа... Как, Михалыч?
- Блеск, Стёпа. С меня обещанные тридцать грамм, - сказал Михалыч, глядя в грустные глаза Степана. - Ээхх... Ладно - пятьдесят, но исключительно за скорость... Итак у нас получалось:
Пан Зелёный долго шёл
И судьбу свою нашёл:
На башку надев кастрюлю,
Он направил в себя пулю.
Закусывай, Стёпа, хорошенько, а то и буквы забудешь... Второе четверостишье у нас будет о подчинённых горе-правителя. Надеюсь, что пока ты закусываешь, в твоей голове что-то родится.
- И я, дорогой товарищ, надеюсь, - пролепетал Степан, принимая из рук Михалыча рюмку... Помолчав несколько минут, Степан добавил, - хорошо тут у тебя под вишенкой за столиком. Я-то, откровенно говоря, сначала подумал, что ты шутишь, когда позвал меня к себе. Ну...что за мужик ты, Михалыч!.. Прямо...прямо... Пиши две строки: Бандюки и бандерлоги Навострили в ЕС ноги: ЕС, как понимаешь - это евросоюз, который является кормильцем и поильцем нелюбящих нас хохлов.
- Агаа!.. Точно так и есть. Ай да Стёпа! Молодец! А теперь надо найти причину бегства отморозков в Европу... Извини, пока больше не предлагаю: всё в конце концов будет нашим.
- Прравильно... А то и правда буквы начну путать... Тут в общем-то ничего сложного и нет... Всё и так уже сказано. Пиши: Тамошние мудрецы Им и мамки и отцы.
- Да ты, Стёпа, прямо, слёту стал сочинять... И мамки и отцы... Здорово, друг! Всё точно. Тамошние мамки да отцы породили на Украине, как и когда-то в Германии, фашизм... А уж из себя-то строят невинных демократических овечек... Таак-с... Я второе четверостишие записал, и получилось:
Бандюки и бандерлоги
Навострили в ЕС ноги:
Тамошние мудрецы
Им и мамки и отцы.
- Ну что, Стёп?.. Кажись я готов тебе немного накапать.
- Нее... Не надо. Щас последнее четверостишье одолеем, а уж потом, как ты сказал, всё будет наше. О чём, Михалыч, речь пойдёт?
- Надо будет выразить в четырёх строках то, что выходит из первых двух четверостиший.
- Таак... Давай прикинем: От этих новостей народ И танцует и поёт. Нуу?
- Что-то, Стёпа... И танцует и поёт... Как-то...
- А если: Ликует и поёт? А?
- Агаа... Это другое дело. Молодец! Первая строка мне тоже не очень...
- От этих новостей... А что если: От таких вестей народ, а? Михалыч, что скажешь?
- Скажу, что уже хорошо. Итак: От таких вестей народ И ликует и поёт. Записал. Давай окончание придумывай и пойдём водку пить.
- Щас-щас-щас, Михалыч, минутку... Уже на языке крутится. Слушай: Ведь теперь на Украине Будет только мир отныне. Ну как?
- Что-то не так. Ведь теперь...ведь теперь... Это надо убрать. Думай, Стёпа.
- Понял, Михалыч: Навсегда на Украине Будет только мир отныне.
- Блеск, Стёпа. Умница! Получилось:
От таких вестей народ
И ликует и поёт:
Навсегда на Украине
Будет только мир отныне.
Ну вот и всё. Шабаш, Стёпа... Завтра созвонюсь с редактором газеты: пора нам с тобой выходить на районные масштабы... Урраа!..
- Ураа! - поддержал Михалыча Степан.