I
Мой дед Василий был крестьянин.
Столыпин дело затевал
И на аграрную реформу
Надежды сильно возлагал.
И дед поверил. Замахнулся
На пашни, чтоб семью кормить.
Был молод, так он развернулся,
Что даже хутор смог купить!
Дела справлял он на «отлично»:
Работа спорилась всегда!
" Я сам!" Все - сам. За это кличка
К нему пристала: «Самада».
И все-то было ладно, складно:
Поля и мельница своя,
Взбивают масло ароматно
Василий и его семья.
Весной в полях кипит работа –
Здесь кони, сильные быки.
И пашут до седьмого пота
Мой дед Василий, батраки.
Сажали все: овес, пшеницу,
Горох, арбузы, коноплю...
Здесь кто-то сильно удивится,
Но это масло я люблю!
Потом же конопля годится,
Чтоб ткать холстину из нее,
Покрасить и принарядиться,
Пошив нательное белье.
На праздник тройку запрягали
Из трех породистых коней,
Красиво гривы заплетали,
Катали девушек, детей.
На торжество, на святки, свадьбы
Просили запрягать коней
И выходили любоваться,
Услышав звон, деревней всей.
Подковы по камнЯм стучали,
Да колокольчик под дугой,
Искусно тройку украшали
Упряжкой ценной, дорогой.
Вот кучер подает команду:
Он правит тройкой, молод, свеж!
Прокатит по большому тракту
Веселый свадебный кортеж!
II
Гордился дед своей женой!
Ей равной нет во всей округе!
Своей казачке молодой
Был верным, преданным супругом.
Настало время ей родить
И в муках дочкой разрешиться.
Но ни кормить и ни растить,
Ни жить на свете, ни любиться
Роженице не суждено:
Глаза ее навек закрылись.
Но в мир дитя принесено,
Погоревали и смирились
Малышку Олей нарекли.
Росла без материнской ласки.
Отец да бабка, как могли,
Крестили в церкви без огласки.
III
Шло время, горе забывалось,
Василий мачеху привел.
Любовь меж ними разгоралась,
В ней утешение нашел.
Вовсю старался дед Василий:
На поле, мельнице, в дому...
Брались откуда только силы -
В год по ребенку одному!
И вот уже шестой родился,
Качает в люльке его мать,
Мальчишек трое - дед гордился,
Девчонок - три, ни дать ни взять!
И все (вот чудо) – синеглазы,
И волос – вОрона крыло!
Чуть подросли, давай залазить
К отцу на лошадь и в седло.
Но всех смелее не мальчишки,
А их сестра, что Олей звать,
Она постарше, и малышке
За их проказы отвечать!
- Ты только ничего не бойся, -
Увещевал ее отец, -
Вставай всегда с восходом солнца,
С меня подарок – леденец,
Учись косить, доить корову,
Зимой вяжи и шерсть пряди,
Вам к пасхе будет по обнове,
Опрятной девочкой ходи!
IV
Пришли на хутор перемены -
Не добровольно, а силком,
Путем обмана и измены
Согнать в колхозы мужиков.
Добро, трудами нажитое,
Да кто ж отдаст? Нет дураков!
- Ворота накрепко закроем,
Не отдадим коней, коров!
- А если надо, буду драться, -
Мрачнел и хмурился отец,
С женой подолгу стал шептаться,
Разволновался уж вконец.
Однажды стук раздался громкий -
Отец ворота не открыл,
Военные открыли ловко,
Один винтовкой пригрозил.
Прочли указ: создать колхозы
И сдать в колхоз корма и скот.
И не растрогали их слезы.
С подворья стадо не идет!
Несут картошку, грузят сало,
Муку и яйца и зерно...
Уж все забрали, им все мало,
Осталась крынка с молоком.
Она возле печи стояла -
Мать для ребенка берегла!
Красноармейца не пугало,
Что дети меньше мал мала!
И Оленька не удержалась,
Схватила ножик со стола,
К красноармейцу подбежала,
Но вот ударить не смогла.
На страже был его товарищ,
Он выбил нож из детских рук.
И ничего уж не исправишь,
Все в доме изменилось вдруг.
Повсюду женский вой и стоны,
И рев коров, и плач детей,
А Олю увезли из дома,
Хотя всего двенадцать ей!
Держали ночь ее в "холодной"
Вдали от дома и голодной,
Наутро все же отпустили,
Но напоследок пригрозили
V
Ее подворье опустело,
И за ночь постарел отец.
Взывал к иконам то и дело:
- Спаси, Господь. Всему конец!
Еще вчера нужды не знали:
Всем было сытно и тепло,
Работу беднякам давали,
Тому свидетели – село.
Теперь одна еда - очистки,
Еще с мукою пополам
От лебеды крошили листья,
Пекли оладьи малышам.
От горя мать слегла. Не встала.
Осиротила шестерых.
И Оля мать им заменяла,
Сама мала, но нянчит их.
VI
В селе ячейка создавалась,
Из интереса молодежь
Безграмотная записалась,
С учением не пропадешь!
Их осуждали, вслед смотрели
Исподтишка, да за углом,
Как по селу ходили, пели
В косынках красных и с флажком:
«Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим,
Кто был никем, тот станет всем!»
Весна наступила, но нечем сажать -
Забрали зерно семенное.
Стали поля травой зарастать,
Только собаки там воют.
В подворьях все рыщут, все ищут пшеницу:
Не выполнен план по поставкам.
Зерно отбирают, везут за границу,
Заводы важны, а людей им не жалко.
VII
"Голод. Как хочется есть.
Съела бы, кажется, хлеба подводу!
Дайте мне хлеба любого! Что есть!
Нет в доме хлеба. Пойду выпью воду…"
Оленьке стоило глазки прикрыть –
Чудились запахи свежей краюхи.
Куда ж подевалась девчоночья прыть?
Где же взять силы, когда пусто в брюхе?
Братья ее опухли уже,
Младшенький только сидеть научился,
Тонкая шейка и рот до ушей,
Зря ты, малыш, на свет народился!
Бабушка что-то печет с отрубей,
Всем понемногу дала, всех жалела.
Только вот младшему – что это с ней? -
Сама не дала и всм не велела.
Слезы блестели в глазах у нее:
Выбор не в пользу младенца:
"Выживут сильные" – мысли ее.
Голод туманил голову, сердце.
Оленька старшая, но не смогла
Выполнить бабкину волю:
Порцию брату свою отдала,
Просила не выдать невольно.
А он и не выдал. Он просто стонал
От счастья, что дали покушать.
И бабка спросила:- Ты ел? Ты украл?
Вот я надеру тебе уши!
Голодный малыш, беззубый еще,
Сидел на печи, улыбался,
Довольствуясь малым, и все хорошо,
То влево, то вправо качался.
Увы, не дано малышу никогда
Бежать по зеленому полю!
Снова случилась в семействе беда,
Братишку оплакала Оля.
Да что там малыш?! Песчинка в пустыне...
Кипит страна молодая!
Станки и машины нужнее здесь ныне,
К прогрессу страна шагает!
VIII
Законы природы ничто не нарушит.
Пробьется сквозь толщу зеленый росток!
Лишь солнышко выглянет, слезы осушит,
Зардеются щечки, что маков цветок!
Весна наполняла весь мир ароматом,
Дарила надежду на новую жизнь,
Любовью сердца оживила девчатам,
Ребятам шептала, манила: "Женись!"
Глазастая девочка стала невестой,
Гулять зазывают подруги ее.
Но нравился Оле парень не местный.
Стоял у ворот он всю ночь под дождем.
- Какая гулянка? - отец Олю строжил. -
Тебе голодранец совсем ни к чему!
Таких - то я знаю, немало я прОжил.
И что ты нашла в нем, я не пойму!
Покорно отцовскому слову внимала,
Покорно и замуж пошла, как велел.
Ванюшу в мужья не сама выбирала,
Но сделала так, как отец захотел.
IX
Мужик ее, Ваня, ну словно ребенок!
От счастья хмельного был весел и смел!
То песню затянет утром спросонок,
А то затанцует! Он это умел.
- Ты курицу мне заруби на лапшу, -
Оля, бывало, к нему обращается.
- Нет, ты сама! А я лучше спляшу!
А Оля смеется: он крови пугается!
Там, где семья, где лад да любовь,
Все постигается мило, играючи.
В жилах течет горячая кровь,
Жить бы да жить вот так припеваючи!
Двадцать Ванюше исполнилось лет,
У Оли живот "выше носа"!
Вызван повесткой Иван в сельсовет:
- Иди, послужи без вопросов!
Всех новобранцев, чтоб долг свой отдали,
Родине добре служили,
С гармошкой да песнями в путь провожали,
Бритых сажали в машины.
Как подобает в казачьей станице,
Платочки приколоты белые, синие.
Слезами намочены из-под ресницы,
Они оберег для мужа, для сына.
Солдатки в слезах с мужьями прощались,
Ладонью глаза закрывали.
Не знали еще, что совсем расставались
И в вечность солдат провожали.
X
Все земляки - в одном батальоне,
Служить повезло в одной роте.
Учились стрелять на полигоне
В войсках сухопутных, в пехоте.
Тяготы службы, устав и ученья
Трудно селянам давались.
Письма из дома - одно развлеченье
В сердце теплом отзывались.
Радость Ванюше письмо принесло:
Дома сыночек родился.
Оля писала: "Почти пять кило!
Васей назвали, чтоб Ваня гордился!"
Радость большая, но служба не год,
Не два, а четыре годочка...
Служба закончится - сын подрастет,
Есть мальчик, потом будет дочка!
Честно служили, долг свой отдали,
Ждали на дембель приказа.
Год сорок первый, сады отцветали…
- Встретимся скоро, моя синеглазая!
XI
Двадцать второе июня,
Утро разорвано в клочья.
В утро рассвета летнего
Мир был испытан на прочность.
Немцы на нас напали
Без объявленья войны,
В предутренний час, когда спали,
Начался ад для страны.
Сколько же в год сорок первый
Крепких, здоровых ребят,
Не выдержав натиск смертельный,
На ратном поле лежат.
Многие и не стреляли,
Хоть был отличник солдат -
Ружье на двоих выдавали,
На взвод - один автомат.
Пришло извещение Оле:
«Муж ваш Иван погиб».
Читала, кричала от боли,
Как вдовы в деревне, навзрыд.
Вскоре призвали и брата -
Пошел восемнадцатый год.
Стал брат Иван солдатом,
Попал в окружение взвод.
Раненье, контузия. Больно.
Кровь из ушей идет.
Стал он героем невольно,
Не струсил, возглавил взвод.
XII
А война накрывала беспощадной волной
От Прибалтики и до Украины.
Краснодар и Ростов был охвачен войной.
Оккупирован Ставрополь фронтом единым.
На постой в каждой хате назначили немцев,
И врагов приказали кормить, им служить.
Повязала платок, и ей некуда деться,
Кровь в висках: как ей быть, как ей жить?!
Немчура на "своем" приказал: "Постелить".
Постелила на лавке, он жестом кивает -
Лечь на лавку с ним рядом...
Ей хотелось башку ему чем-то разбить!
Подвернулся рогач, что стоял у печи. Замахнулась,
И увидела ужас в стеклянных глазах.
Он к двери отступил. Страх иль совесть проснулась,
Что вокруг все чужое и лампада горит в образах.
Голодали, страдали, все забрал у них враг
И на хату повесил свой со свастикой флаг.
Но недолго висеть тому флагу пришлось,
В январе сорок третьего все началось:
Перелом наступил на южных фронтах,
Одержали победу в тяжелых боях.
Немца выбили в городе, в селах и хуторах,
Убегали так быстро, что забыли про флаг!
С той проклятой войны все живых ожидали,
Рассказать, как в тылу в войну окунулись.
Больше, чем за себя, за детишек страдали.
Похоронки пришли, а мужья не вернулись.
Послесловие
Олю давно уж Васильевной кличут,
Вышла на пенсию, внучка есть, внук.
Голос все так же ее мелодичен,
В танце пройдется, пристукнет каблук.
Я, ее дочка, работаю в тресте,
Город культурный мне по душе.
Я не ошиблась в выборе места:
Здесь мне учиться, расти, хорошеть.
Все успеваю и все мне по силам,
Нет нареканий, намечен прогресс.
Раз в отдел кадров меня пригласили:
Есть, дескать, в "кадрах" к тебе интерес.
Дмитрий Адоньев (майор он в отставке)*
Пристальным взглядом окинул меня:
- Я о тебе навел уже справки,
Кто ты, откуда и что за семья.
Славная, Таня, история ваша!
Дед и родня, вся их жизнь - для села!
Степь распахали, пшеницу сажали,
Дедова хватка людей привлекла.
Твердо запомнила каждое слово.
Слушала, дедом гордилась, семьей.
Годы прошли, вспоминаю я снова -
Жизни изломы поведал герой.
Он земляком моим оказался!
Жил, как и мы, где ты весь на виду!
Так, с его слов мой рассказ написался,
Не предавайте рассказ мой суду.**
Примечание:
*Адоньев Дмитрий Федорович, дата рождения 29.11.1925 год майор,ветеран ВОВ. Работал начальником отдела кадров в СТСиР Награды (книга памяти):Медали: «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», «За победу над Японией», Орден Красной Звезды, Орден Отечественной войны I степени.
** Описан период: 1906 - 1976 годы
Ноябрь 2021- февраль 2022 г.г. г. Ставрополь