Из цикла рассказов "Чудеса без чудес".
Посвящается моей старшей внучке.
Наташа шла с друзьями по вечернему Новосибирску, сверкающему
яркими, нарядными огнями на ёлках, стоящих на площадях и
украшенных гирляндами, мимо супермаркетов, магазинов и всевозможных
ларьков, названия которых переливались светящимися буквами. Всё
говорило о торжестве Нового года, но праздничного настроения она
не чувствовала.
Это был первый новогодний праздник, который девушка встречала
вдали от друзей и подруг, оставшихся в родном Казахстане, в городе
Усть-Каменогорск, где она родилась и где прошло её детство. Там же
остались дедушка с бабушкой, жившие недалеко от города, в селе
Верх-Уба.
В Россию Наташа только что переехала с родителями, которые в
настоящее время пребывали на севере, работая по вахтовому методу.
Девушка грустила. Там, на родине, её семья встречала новолетие весело
и радостно, но скромно, так как ещё продолжался Рождественский пост...
— Там бабуля настряпала разных вкусных пирожков, - идя по городу,
про себя размышляла Наташа. — Какие же они вкусные! И с картошкой,
и с капустой, и с фасолью. А какой там приготовлен сочный пирог
с только что с пойманной дедом рыбой! И яблоки, свежие и мочёные,
и всякие ягоды, замороженные бабулей с любовью. И домашние морсы,
вкусные напитки! Стол постный, но какой богатый!
И вот теперь, когда никого из близких не было рядом, девушка
приняла предложение подруги Оксаны, единственного здесь знакомого
ей человека, встретить праздник в кругу друзей знакомых подруги
(на квартире парня Оксаны).
Они вошли в дом, где их уже поджидали хозяева. Компания подобралась
дружная и весёлая. За столом было празднично и торжественно:
тостами провожали уходящий год, смотрели по телевизору передачу
"Новогодний огонёк", ожидая поздравление президента Владимира
Путина, который по традиции ровно в полночь неизменно приветствовал
своих сограждан-россиян.
Когда часы пробили двенадцать, друзья подняли бокалы за встречу
нового две тысячи шестнадцатого года. За окном было слышно, как
раздавались праздничные салюты и хлопки.
Комната, где располагалась дружная компания, была небольшая и уютная,
и, хотя народу было не так много, становилось жарко и душно.
Друзья не замечали этого, продолжая веселиться, петь и танцевать...
Разгорячённая Наташа вышла на крыльцо, чтобы подышать свежим воздухом
и посмотреть на фейерверки, взлетающие высоко в небо и рассыпающиеся
красивыми разноцветными брызгами, похожими на яркие звёздочки, которые
медленно гасли, плавно ниспадая с высоты.
Девушка присела на нижнюю ступеньку крылечка, любуясь этой красотой и
думая о своём, и не заметила, как из будки, стоящей в сторонке, вышла
собака, волоча цепь по земле, и медленно направилась к ней.
Скорее всего, это была помесь дворняжки с лайкой: густая ворсинчатая
шерсть серого цвета покрывала упитанные бока; вертелся задранный
кверху колечком хвост; небольшие коричневые уши, с лохматыми белыми
кисточками на концах, и блестящий чёрной пуговкой нос — всё выглядело
мирно и дружелюбно.
Приблизившись почти вплотную к Наташе и сев подле её ног, собака, как
человек, пристально посмотрела на неё своими маленькими въедливыми
глазками и, поморгав белесыми ресничками, наклонила голову, как бы
предлагая погладить её.
Девушка, очень не равнодушная к нашим братьям меньшим, обрадовалась
такому неожиданному знакомству, погладила собаку по пушистой голове
и, потрепав ласково по шее, обратилась к неё:
— Как зовут-то тебя, собака, а? Джек? Барс или Дик? А может быть,
Джульбарс? Хорошая собака, — продолжала приговаривать Наташа, гладя
и почёсывая её за ушами. — Красивая, ласковая, добрая собака, да?
Псина, высунув от удовольствия кончик розового языка, с которого
капали на землю светлые капельки слюны, сидела подле обаятельной
гостьи и упивалась неожиданной нежностью, вдруг свалившейся на неё,
как подарок. Она несколько раз с благодарностью лизнула руку Наташи.
Девушка совсем было забыла о салютах и веселящихся друзьях, увлекшись
приятным с обеих сторон знакомством, как из прихожей послышался голос
Оксаны:
— Ну ты где, Наташа? Тебя все ждут! Пойдем!
— Иду, иду! — крикнула та в ответ и, потрепав на прощанье мягкие
бока и потрогав мокрый собачий нос, поднялась со ступеньки и вошла
в дом.
— Ты где была? — спросила её Оксана. — Что-то долго отсутствовала.
— С собачкой общалась...
Хозяйка Людмила, стоявшая тут же, удивлённо подняв брови, переспросила
Наташу:
— С собачкой? С какой собачкой?
— Ну, с собачкой. С вашей...
— С нашей? С Джулией?! — в голосе прозвучало недоверие.
— Ну да, с вашей. Мы хорошо поладили, посидели, пообщались, —
в свою очередь, теперь недоумевала Наташа.
— Да ты что?! — с тревогой и страхом воскликнула хозяйка. —
Наша Джулия злая-презлая. Мы всей семьёй её сами побаиваемся.
— Интересно. Не знаю. Джулия ваша добрая, она не кусается.
Все присутствующие с интересом слушали этот диалог, не понимая,
что произошло, а на лице Людмилы отразилось выражение полного
недоумения:
— Вообще ничего не понимаю. Просто лишний раз мы сами к ней
боимся подходить: не так давно она укусила моего брата...
***
Когда перед утром компания друзей прощалась с хозяевами
на крыльце дома, собака вышла из конуры и, увидев Наташу, дружелюбно
завиляла хвостом, признав в ней вечернюю подругу и пытаясь подойти
к девушке, но укороченная цепь не позволяла ей этого сделать.
Наташе так хотелось попрощаться с Джулией, но, вспомнив предупреждение
Людмилы, она не стала искушать судьбу и, бочком-бочком
приблизившись на безопасное расстояние к собаке, легонько помахала ей
рукой:
— Ну пока, добрая собака! Ты — хорошая собака! Ты не кусаешься...