Как царица, одна гордо еду в маршрутке.
Рейс вечерних пустынь, и пейзажи так жутки.
За окном - апокалипсис предновогодний.
Я, наверно, умру. Но пока не сегодня.
А сегодня - предпразднество, свечи и ;лка.
И поз;мка звенит так пронзительно колко.
Я не сплю, не молюсь - жадно счастье глотаю.
Тихо слушаю блюз и от нежности таю.
Мне бы тройку коней – и в метельную стужу
Мчаться, ночи быстрей, вьюгой выветрить душу,
И с тобой закружиться в неистовом танце
Ледяного огня, и ветров не бояться.
Но я еду домой, и водитель, похоже,
Задремал, пустота его сон не тревожит.
Он как будто завис между снегом и явью,
Блюз сменился на твист, и дорога петляет.
Вдруг в завьюженой мгле – остановка. Случайно?
Ты заходишь, как Бог, просто и нереально.
И маршрутка летит, словно вещая тройка,
И лишь сердца шальная струна знает, сколько
Было бед и потерь, но теперь всё свершилось, -
Новогоднего чуда небесная милость.
Тайну любящих душ, сохрани, о, Всевышний,
В светлый час обвенчай под заснеженной вишней...
Я открою глаза - снова блюз в полумраке.
Полночь, как дирижёр в запорошенном фраке.
Мы вернемся домой этой ночью волшебной,
Будто снова родимся в метели священной.
И под гул фейерверков и вечности пенье,
Под ликующий посвист и неба свеченье
Мы очнемся для счастья, коснемся ладоней,
И сердца зазвучат в неземном унисоне.