Как в этом мае холодно душе,
И зябнут пальцы без любви дыханья.
Я - на рассветно-звонком вираже,
А ты - в засохшей заводи молчанья.
Когда себя ты, милый, потерял?
Когда запнулся твой порыв мятежный?
Ты как отшельник среди мрачных скал,
И плачут горы тихо, безутешно.
В себе ты разуверился, мой друг
И не находишь силы на спасенье.
Ты ждёшь моих признаний или рук,
Что окрылят твой молчаливый гений
И будут слову каждому внимать,
Дарить себя навеки безвозмездно,
Желания записывать в тетрадь
И принимать твои грехи
смиренно.
Но где же твоё царство, мнимый царь?
Корона из бумаги - да и только.
Себя ты не положишь на алтарь,
Лишь улыбнешься сладостно и горько.
Я образ твой двуликий поняла, -
Не рыцарь ты, а шут со шпагой детской.
Приветлив и открыт чужим ветрам,
Но поражен моей любовью дерзкой.
Ты - как свеча в заиндевелой тьме,
Что не горит, а тлеет еле-еле.
А я - огонь в весенней кутерьме,
Горю до тла, иначе не умею.
И мне не быть подсвечником твоим,
Хранящим лёгкий сон и безмятежность.
Ах, если б стать нам пламенем одним
И вознести до звёзд святую нежность!
Но в отсвете костра ты весь погас,
Хотя с надеждой искры в танце бились.
Господь так иногда разводит нас,
Чтоб искры те в пожар не превратились.