Опять в июне холодно, а декабре – жара.
Опять висит над городом скрипичная игра.
Опять в мирке чердачном с сигаретками в зубах
танцуют пары фрачные на тоненьких ногах.
Лежит в руинах мебели разбитый пантеон.
Пластинку крутит медленно старинный патефон.
Фарфоровые головы отвергнутых богов
качаются от холода, войны и дураков.
Великие политики, увы вам и авось!
Свинцовой пылью в литеры событие впилось.
И буквы сплошь нанизаны на прутик бытия,
как будто город призраков пригоден для жилья.
Как будто кто-то щёлкает орехи этих дней
и прячет их за щёками империи моей,
запасливо, как белочка, откладывая впрок -
не разменять бы мелочью усвоенный урок