Я отчаянно смел от сражений;
Смёл остатки слоёв от трусости;
Стряхнул шрамы от поражений;
Снял границы у собственной узости;
Я наверно хотел бы жить лучше,
Хотя вроде и так всё неплохо.
Я свободен и жив, но под душем
Меня давит эта свобода.
Я иду постоянно к событию,
Которого не существует.
Я хотел бы отсюда уплыть,
Но куда уплывёшь прямо в бурю?
Ведь пугает не тьма – неизвестность,
Неизвестность пред будущим нашим.
Я хотел бы стать там известным,
Но там высшие пилотажи.
Базар человеческих душ -
Все торгуют своими уменьями.
А моё умение – чушь,
Сочиняю по воскресеньям.
Но я чувствую вызов времени,
И насколько всё жизненно важно.
Я пройду сквозь любые препятствия,
Чтобы новым выйти однажды.
Чтоб вселенная раз хоть услышала,
Нужно просто подать ей голос.
Люди любят неоднозначных
Ведь они кричат прямо в космос.
Люди любят тех, кто бросает
Не друзей, а вызов системе.
И стоят до последнего вздоха
На защите своей теоремы.
Но теория не сумеет
Заменить реальности жизни.
Напиши хоть свои ты законы,
Тут законы нерукописны.
Лошадиных усилий столько
Ради глупой мышиной возни.
В каждой правде есть шутки долька
Только шутки уже позади.
Каждый видит свою только правду
Кто-то праведно убивает,
Кто-то праведно воскрешается
Кто-то праведно в шашки играет.
Чёрно-белый конфликтик в Африке,
Светло-серый конфликтик в Азии.
Воскрешение битвы с Маврами,
Чтобы лысину скрыть под лаврами.
Лишь художник и есть человек,
Доносящий правду калека.
Его сгубят мозги или собственный век,
Сохранит он лицо человека
Даже если задавит система
Из неё не уйдёт проигравшим.
Чтоб почувствовать свою силу
Нужно чуть лишь побыть ослабшим.
Даже если останется в лёгких
Кислорода на пол минутки
Всё о важном в последний момент:
Люди, будьте друг к другу чутки.
Это Высший закон любви.
«Я люблю тебя» - если ты скажешь,
То весь мир озарится от счастья,
Может даже все войны завяжешь.
В этом будет конец всей свободы
И открытие сердцу свободы иной.
Мы сплетёмся всем миром по кругу,
И в объятьях сожмём шар земной.
Так художник в пещере, творящий безумие на картине.
В одиночестве, в массе безжизненных лиц пишет парочку сжавших в объятиях,
А за ними
Вселюбящего Серафима.