Тёплые августовские дни закончились, иногда неожиданно налетал ветер. А если он приносил дождь, то он уже шёл мелкий осенний, но осенне-затяжных холодных ещё не было.
Вот уже и конец сентября, наступило Бабье лето, и погода стояла солнечная и большая часть сухая. Это было переломное время, когда ночью уже не лето, а днём ещё не осень. Августовская и начало сентября грибная и ягодная пора закончилась, но в этот год лес порадовал грибников. Грибами и ягодой занимались все, кто мог за ними ходить, насобирали и насушили впрок себе, родственникам и друзьям, товарищам. Грибы в лесу ещё были, а ягоды закончились кроме голубики, которая считалось поздней и созревала до самых морозов, но при заморозках и выпадении снега, с куста не осыпалась и её можно было собирать с куста мороженую. Голубика тем и славилась, что самое ценное вкусное и питательное она набирала перед заморозками. Голубики в лесу было немного росла она по оврагам, которых было не очень много. А на водоразделе от родника, где всё время текла вода по извилистому оврагу, в зарослях её было много. Вода от родника текла по оврагу, который поворачивал то влево к реке Воронеж, который протекал по полям и только иногда рядом с лесом, не заходя в него, то резко сворачивал вправо к лесной реке Иловай. По Иловаю голубика тоже росла, но река протекала по лесу и падавший сухостой, делал подход к реке труднодоступным, рыбаки и охотники с трудом пробивались к реке.
Утро было тихое. без облачное и солнце стало прогревать остывшую за ночь землю. День будет без дождя, решил Чекмарь и стал собираться в лес по голубику. Одел старые военные галифе, у которых были большие удобные карманы, поношенную солдатскую гимнастёрку, поверх неё крепкий брезентовый ветровик, в котором удобно пробираться по кустам, повязал голову плотной тканью в виде косынки, крепко затянул на затылке концы, чтобы не спадала с головы. Намотал на ноги портянки и обулся в резиновые сапоги, чтоб удобнее ходить по ручью и болоту.
Собрал в дорогу, что ни то из еды, чтоб перекусить у родника, сложил всё в большую сплетённую для похода за грибами и ягодой корзину, с широким ремнём, который удобно лежал на плече и когда корзина была полная с дарами леса, не врезалась в плечо и не натирала его.
Чекмарь вышел из избы, поставил у двери посох, что означало хозяина в избе нет, замок на дверь он никогда не вешал и всем говорил замок - это от честных людей, а вору всё равно есть он или нет. присел на минуту перед дорогой на лавку и пошёл к реке где стояла его лодка что бы переправиться на другой берег реки Воронеж и продолжить путь за голубикой в Чёрную Балку, начиналась сразу за родником в лесу.
Грибов в лесу было ещё достаточно, подберёзовики, подосиновики и белый гриб часто встречались на пути, но они не привлекали внимание деда Чекмаря. Грибов он заготовил много, катки с грибами в погребе стояли полные, белых насушил достаточное количество, чтоб угостить всех и себе хватило до новых сборов.
У родника Чекмарь долго не стал задерживаться, попил чистой, родниковый водицы, присел на лавку, которая была сделана грибниками и рыбаками, рядом с крепко сбитым большим столом для перекура и принятия пищи и отдыха. Достал из широкого кармана галифе кисет, газету и спички, скрутил не большую козью ножку, наполнил её табаком, чтоб долго не прохлаждаться у родника и не докурив до конца, положил самокрутку и пошёл к третьему изгибу Чёрной Балки, где он видел много голубики. Голубики в балке было много в отличие от черники её собирать было легче. Черника росла на земле в траве, а голубика на кустах и в поставленную на землю корзину с куста её было удобнее собирать. Но к каждой ягодке надо было наклониться сорвать и положить в корзину, и так много поклонов этой ягоде приходилось делать, пока не заполниться корзина до верху. Перезревшую голубику Чекмарь в корзину не отправлял, она там мялась, и густая голубичная масса пачкала всю ягоду, а попросту она отправлялась в рот. Через некоторое время руки и рот Чекмаря были все перемазаны голубикой, постепенно дно большой плетёной корзины закрылось ягодой. Вскоре через несколько часов трудный монотонный работы, корзина была доверху наполнена. Дед Чекмарь повязал вверх корзины большим платком оставшийся после жены Елизаветы, чтоб ягода при ходьбе не высыпалась из корзины. Пошёл к роднику попить воды, покурить и отдохнуть перед дорогой домой.
У родника за столом на скамейке, с большой козьей ножкой во рту, от которой за версту шёл вонючий запах и выпускал изо рта сине - чёрные клубы дыма, сидел Леший.
Лицо, голова у него были сильно заросшие, клочьями торчащие в разные стороны волосами. Одет он был в хламиду из травы и ещё чего-то, штаны были тоже не понять из чего сделаны как будто из разного подручного материала, а на ногах были лапти из берёзовой коры все заляпаны грязью.
- Здорово Леший, поздоровался дед Чекмарь, снял с плеча корзину и поставил на землю.
- Я Чекмарь, представился он.
- Да кто ж тебя не знает, ухмыльнувшись ответил Леший.
- Я присяду, отдохну, покушаю, попью водицы, не помешаю?
- Леший выпустил большое облако вонючего дыма в сторону Чекмаря, посмотрел на него.
- У родника места много всем грибникам, рыбакам, охотникам, зверю и птице места хватает, ещё ни разу не слышал, чтоб тут из-за места на отдых кто-то либо ссорился, сядай.
Чекмарь достал кисет, газету, спички, положил на стол, и сел на лавку напротив Лешего.
- На держи мою, протянул Леший ему свою дымившуюся и нехорошо пахнувшую, большую и толстую самокрутку, согнутую козьей ножкой.
Чекмарь посмотрел на любезно предложенную Лешим самокрутку.
- Нет, благодарствую, сказал он, я своего самосаду, оно как-то привычней.
- Ну да, ароматный, ответил Леший, Кикиморы мои очень любят, не то кому покурить, а и понюхать его, говорят ляпота Чекмарёвская.
- А они-то как надыбали мой табачок? спросил у него Чекмарь.
- Да так, меньше надо окурков оставлять по всему лесу.
- Ну ты это, как тебя там Лексей, не стесняйся кури коле так и протянул ему кисет и газету.
Леший погасил свою с терпким запахом самокрутку, взял газету, оторвал от неё клок, быстро и ловко скрутил большую самокрутку, согнул её козьей ножкой, насыпал из кисета самосад, чиркнул спичку о коробок, прикурил и глубоко затянувшись пустил дым. Леший несколько раз пустил густые клубы дыма в сторону сидевшего напротив Чекмаря, вынул из заросшего густыми волосами рта самокрутку, поднёс горящую часть заросшему волосами носу, понюхал и довольный кивнул головой.
- Хороший табачок духмяный, сказал он Чекмарю.
-Так у меня ещё есть с разными добавками, для удовольствия, ответил ему Чекмарь.
- Знаю, особенно который тройным одеколоном отдаёт, Кикиморушкам очень по нраву, уж больно хвалят.
- Да ужо как-нибудь то принесу, угостишь своих Кикиморушек, пущай подовольствуются маленько, пообещал Лешему Чекмарь.
- Хороший в этот год урожай грибов, ягод и всего прочего уродилось, продолжил беседу Чекмарь - - Да, отвечал ему в такт Леший.
- Я своим Кикиморам много всякого натаскал, большой запас разной всячины наготовили, зимой сытно будет, а мухоморов как никогда великое множество было. А ты Чекмарь, по что столь много грибов и ягод в лесу берёшь, спросил Леший, чай на базар носишь, продаёшь?
- Нет, Лешенька я грибы и ягоды не продаю, это дар леса, а дары не продают, а дарят чтоб доставлять радость, удовольствие друзьям и всем прочим, родным, близким и друзьям- товарищам, и всем остальным прочим.
- И у нас базаров нет, ответил Лешей, мы ничего не продаём и не покупаем, а тоже преподносим все друг дружке.
- Это хорошо Лёша, вы как в коммуне живёте.
- Да у нас просто всё общее, глядя куда-то за Родник, ответил ему Лешей.
- Мы живём всяк сам по себе и все вместе, но это не мешает друг о дружке заботиться, делать подарки и принимать их, глядя на в хламиду одетого и непонятно во что обутого Лешего, говорил Чекмарь. Вот ведь скоро белые мухи полетят, а там и суровая, холодная и долгая зима, глядя на лешего подумал Чекмарь. Надо ему хоть что-то подогнать из одёжи, думаю ему можно мою шинель подарить, в которой я с финской пришёл, с тёплой подкладкой, она ему до пят будет, но это ничего, ветер продувать не будет и галифе солдатские, с хромовыми сапогами. Нет лучше сапоги резиновые, ему будет сподручнее по болотам ходить да заячий треух, он тёплый и лохмы его все прикроет, обязательно широкий солдатский ремень с бляхой и звездой. И кикиморам всё что от Лизаветы осталось, пускай в красивых кофтах да юбках, друг перед дружкой пофортят и туфли с сафьяновыми сапогами.
Леший взял со стола большую алюминиевую кружку, подошёл к роднику и не спеша маленькими глотками стал пить чистую студеную родниковую воду, вдоволь напившись он поставил кружку на стол и присел на край скамейки. Пойду и я попью на дорожку, решил Чекмарь, да и домой пора собираться, вон солнце уже за деревья скоро сядет. Вода в роднике была чистая, хрустальная светлая и холодная. Чекмарь всегда пил её не спеша ощущая, как она катится во внутрь него, придавая ему силу и бодрость. Не спеша досыта напившись воды, Чекмарь повернулся к столу, чтобы поставить на него кружку. Лешего на лавке не было, кисета, газеты и спичек, на столе, тоже. Ну значит шинель, галифе, заячий треух, солдатский ремень и резиновые сапоги в дар, тоже примет. Кикиморам кофты, туфли да сафьяновые сапоги и табачку, подарить надоть. Взял с земли корзинку с голубикой, перекинул ремень через плечо и бодро пошагал по тропинке к своей избе.
Продолжение следует.
Апрель 2023