Ребятишки гибнут на фронтах,
чтоб в тепле и сытости, ей богу,
я старел, спиваясь понемногу,
сожалея о пустых летах.
Чтоб под крымским солнцем на песке
я витал в мирах каких-то вышних,
и все грезил о новинках книжных,
из сети лишь зная о войне.
Ребятишки гибнут, все прокляв,
чтоб у телевизора в уюте,
пребывал я в этой сонной мути,
смерть благополучием поправ.
Ребятишки гибнут за отцов,
чтобы с умным видом маргиналы
грязно поносили генералов,
и за нерешительность — бойцов.
Чтобы охреневший либерал,
отвалившись на диване сыто,
крыл в хмелю разбитый, как корыто,
свой народ, который все просрал!
Звон экспертов, кривда кулаков,
медь фанфар, побед грядущих трубы!
А ребятки молча сжали зубы
и крошат под минами врагов.
Сколько ж умирать еще за нас
они будут присно и отныне,
за снобизм элит и звезд гордыню,
за покой и равнодушье масс?
Вновь топчусь с тяжелой головой
я перед дверьми военкомата.
Уж дежурный посылает матом:
— Все, достал! Давай уже домой!
Возраст мой давно не призывной,
отчего же больно мне и стыдно,
что здесь так спокойно, а там гибло,
и ни бог, ни царь я, ни герой.
Ребятишки гибнут, чтоб я жить
мог безоблачно в своей отчизне.
А достоин ли такой я жизни?
Чем смогу за это отплатить?