В твоем доме на стенах висят фотографии тех, кто спит.
Тех, кто видит десятый сон, и ещё сто снов.
Кто не встанет, не скажет: 'Эх, вон как февраль вьюжит!'
Кто закрыт на засов, на тяжелый дверной засов.
В твоем доме пахнет талой, горячей, ручной свечой,
Что роняет себя по кусочкам на мытый пол.
А за стенами режет лицо зима ледяной крупой,
И вот надо бы встать, и надо б накрыть на стол.
Тех, кто спит, не буди - сны их вещи, прочны, важны.
Да и вовсе вечны, так что можешь стучать хоть как.
Спят и дочери, спят и твои сыны.
А казалось - легли вздремнуть - ну какой пустяк.
В твоем доме места на стенах нет, всё пестрит, как луг:
Аж внахлест фотографии - лица и в полный рост.
И бросает свеча на изломы дрожащий круг.
Не считай, их тут не на один погост.
Ложка звякнет о миску - то ест разгильдяйка-мать.
Не сберегши дитяток, мостится одна к столу.
Тянет пальцы неловко, чтоб хлебца кусочек взять,
Заедает молву, заедает о ней молву.