Насвистывая мотив незатейливой песенки, он огладил свой предмет гордости, покоряющий сходу любую особу с обсеренной головой. Он любил с ними зажигать, бросая на произвол судьбы после первой почеркушки. Сгоревших от любви к этому любодею было много, но и в запасе у него ещё оставалось немало желающих cтать прожжёнными стервами, феминистками, или святыми. Ну, тут уже, как говорится: «сами, сами...»
Каждой из них ловелас клялся в любви и называл «единственной», дабы не спровоцировать массовое палево на почве женской ревности. Нет, он не был матросом, берите выше, – лётчиком со слегка потёртыми генеральскими лампасами. Самолёт, напечатанный синей краской на его груди, не оставлял в этом, никаких сомнений.
– Ах, как горело, обжигало пламя страсти. Нам двоим…
– Остался дым, лишь едкий дым… ага.. Коробок… я вот… кxе-кxе… – хрипло откашлялся Тюбик, – я вот тоже был красив и упруг. А теперь что? Вчера одна особа чуть было меня не придушила… Любил я этих красоток со стриженными головёнками… Опустошили меня чертовки… кхееее… был мятным… кккхы… стал мятым.
Коробок слегка потряс своим пузом: – Есть ещё порох!
– А я всё…
Коробку казалось, что до зажигательного «всё» ещё далековато, но оно неумолимо приближалось с каждым днём, о чём красноречиво напоминали его зачирканные лампасы.
Ночью случился трагичный конфуз. Коробок не смог зажечь с первого раза с хорошенькой Агнешкой. Лучше бы она поломалась, как некоторые стыдливые девицы. От мысли, что никто не видел его позора, Коробок приободрился, но ощутил внутри себя тревожную пустоту.
– Не может быть… Осталась всего одна Спичка хромоножка.
Он её никогда не хотел. А Спичка любила своего лётчика, и теперь уж точно не могла покинуть его. Кем станет Коробок после того как будет совсем опустошён? Да и нужно ли сгореть в пламени любви?.. «Заполнить собой его внутренний мир, это самое главное!» – прошептала Спичка, и если бы она могла, то уронила бы слезу.
– Надо немного подождать, – Коробок притёр проплешину на боку, но от этого она стали ещё больше. Он поморщился от тренькающего голоса хромоножки.
– Девчата! – старый ловелас потряс пузом с полинявшим самолётом.
– Кхе-кхе! В лучшем случае в тебя положат жирную муху… – рассмеялся сморщенный тюбик.
– А в худшем?
– Подпишут… – Тюбик махнул рукой, – тебе лучше не знать об этом, – пустое…
– Но у меня ещё есть Спичка!
– Береги её.
Спичка берегла его. На её зов приковылял подслеповатый карандаш и раскрасил полинявший самолёт Коробка, хромоножка отдала часть своей шляпки на заплатку его лампас, но новые спички в жизни возлюбленного так и не появились. Его бок болел, и Коробок чаще лежал, обняв свою Спичку, размышляя о том, какой он идиот, так бездарно прожигал жизнь, никого не любя… И вот только сейчас это случилось и с ним.
За окном целый день лил дождь. Из-за грозы выбило свет в доме. Мужчина сложил дрова в печь и вытащил из кармана зажигалку… Его спутница, промокшая насквозь, развешивала на стульях одежду.
– Как нестерпимо холодно и темно…
– Чёрт! Зажигалка сломалась. Должна же быть в этом доме хотя бы одна спичка!
Мужчина распахнул дверцу скрипучего шкафа.
– Есть! Последняя…
Вспыхнул огонь, даря людям тепло и радость. Мужчина повертел в руках пустой коробок и бросил в печку.
– Зажёг!..