Теперь мы рассмотрим общий вид широкого класса развития во времени событийных процессов. Его описание можно определить двумя утверждениями. Первое утверждает факт сохранения количества некоторой субстанции, а второе утверждает, что при этом субстанция остаётся всё той же. В сущности это есть универсальное определение всякого превращения (метаморфозы) в мире. Каждое из утверждений есть результат созерцания (наблюдения) превращения в своём «ракурсе». Тогда, игнорируя нормы классической логики и перешагивая через противоречия, мы утверждаем равенство количества субстанции у частей её во всех состояниях в неразличимости.
Например, в случае пары состояний энергии – потенциальная и кинетическая, утверждение равенства есть указание на то, что в этом «ракурсе» при исключении времени, субстанция не наблюдается в превращении. При этом Принцип Наименьшего Действия, при исключении времени отождествляет виды энергии, что достигается приравниванием нулю разности их количеств. Но избегая профанации утончённо-таинственной природы нуля в актуализации идеи мы заменяем ноль на MIN этой разности по всему диапазону времени. Так мы получим синтез.
Следует отметить, что это более слабое условие, но оно дает возможность пролонгировать смысловые связи в вычислениях. Что касается Бытия, то трудно предположить существовании чего-то, что могло бы аргументировано свидетельствовать о том, чт о избыточно для этого. И никакая ментальная эквилибристика вторичными понятиями не обеспечит нам прямого определения бытия. Но можно попробовать раскрыть пространство для универсальной смысловой активности понятия подходящими парадоксальными метафорами Именно это мы и сделали выше в начале главы. В таком определении отразилось и свойственное человеческой природе стремление к тотальному усвоению сущего. В таком контексте понятие бытия становится более содержательным.
В хроническом поползновении овладеть сущим человечество подглядело и сделало общим достоянием нечто существенное… в буквальном смысле слова…
«Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что» как безуслоаная ценность, взывающая к актуализации.
…. Образом таким всё быть и стало.
Теперь самое главное. Опыты Шелдрейка показали, что в равновероятной альтернативе первичный выбор потом всегда повторяется. Это потому, что Бытие может меняться во времени в том смысле, что меняется сама модальность см ысла его. Именно модус бытийности свободен в своей таковости! Оно нисколько и никак не «такое» так оно формирует пространство созерцания. Принципиальная трудность в том, что непонятно как возможно уловить в неоднозначности специфику смысла понятия бытия в потоке неразличения ещё только формирующихся в примордиальной трансфинитности сущих. Самый же малый сдвиг в манифестации погружает наблюдателя в пучину избыточности таковости.
Мы можем только составить связи в «аналогогенезисе» между «подмигивающими» в понимании чеоез аллюзии сущих. Так мы усматриваем парадигматическую связь невозможности созерцания Лика не иначе чем сквозь теневую завесу с констатацией отсутствия лика «в себе» у субъекта. Но абсолютная предпочтительность реальности СЛОВА при трансляции сакраментального сообщения позиционирует нас в свершённости нашего поиска смысла бытия в фундаментальных словах: «Я тот, чьё имя - Я ЕСТЬ!» и «Ты есть ТО!».
«Бысть» рождается осуществлением сущего вдоль времени, следуя трансфинииности. Сначала растягиваясь в своей закоснелой недостаточности в пугающей неизбежности нескончаемой стагнации, а потом переполняя все ограничения, выбрасывается на незнакомый берег неизъяснимого существования… Тогда рушится мир мертвящих бутафорских мнимостей. Но сквозь слабые лучи надежды уже вновь проявляются образы отчаяния.
… Поток сакраментальных событий. уходя в потенциальную бесконечность для вмещения себя в реальность конечного всё стремительнее истончается и только имитирует себя, подменяя трансцендентную сокровенность аутентичности профанным проседанием в имманентность… И в своей казни Цинцинат, уже на эшафоте, догадывается о тотальной симуляции бутафорского мира. Таким образом все смысловые коннотации отсылаются в область метафор, совокупно имитируя полноту бытия всеохватностью метафорических проекций в имманентный мир заявленной тем самым его материальности.
Принимаясь сознанием как всякое сущее, бытие располагается тем самым в действенной неопределённости при свидетельстве в опоре на наблюдающий субъект. И как таковое оно позиционирует себя аутентично при любой мере падения во множественность смысловых интенций.