(В стиле романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин»)
Действующие лица:
БОРИС МИХАЙЛОВИЧ, заядлый охотник.
АЛЕКСАНДР, его сын(слова от автора).
НИКОЛАЙ, его брат.
МИХАИЛ, сын Николая.
МИХАИЛ ГРИГОРЬЕВИЧ, близкий родственник
Бориса Михайловича.
Хутор Иваненково, зима 1989 года.
Однажды вечерком скучая,
Сидели мирно сын с отцом,
Настойку молча попивая,
Под груздь соленый с огурцом.
Подчас переходящий в спор
Их долго длился разговор:
О том, как с пользой для души,
Им выходные провести.
Сошлись на том, что пробил час:
Дать зайцам бой, легко и смело,
И дядю пригласить на дело,
Чей был к стрельбе острее глаз.
За это выпили они –
Под лук зеленый и мантЫ…
Вот новый персонаж явился:
Мой дядя, щедрая душа
И по сей день в нём сохранились,
Орлиный взгляд и торс борца.
Сын Михаил его - повеса,
Иного был совсем замеса:
Красив и юн, усов не брил,
Кролей в сарае разводил.
А дядя гнал теченье дней,
И круче не было его,
Но вот здоровье подвело,
И он притормозил коней.
Как-будто бес с ним пошутил –
Радикулит его хватил.
С тех пор так жизнь распорядилась:
Не поднимал он вес на грудь,
И реже стал ходить на лыжах,
Бродить с ружьём, бреде;нь тянуть...
Но, друг мой, не суди его,
Ты сам давно - "Не о-го-го!"
Возможно и в твоей крови,
И ОРЗ и ОРВи.
В плену таблеток и микстур,
Ты у болезни на крючке,
Лежишь в безУдержной тоске,
Среди пилюль и рецептур.
Мы все боимся миг когда,
Минздрав возмётся за тебя...
А между тем, метель мела,
Лохматый серебристый снег,
Всё падал, падал на поля,
Ковром скрывая зверя след.
Испив с дымком кваску из жбана.
Герои наши строят планы,
И всё никак им не до сна,
А между тем, взошла луна.
Устали пить и есть они,
И вот уж опустели рюмки,
Забив питьём и снедью сумки,
Лишь в полночь спать они легли.
А звёзды таяли во мгле,
Коты орали во дворе..
Чу!.. Утро скоро наступило:
Во рту с похмелья стыд и срам…
Сходить бы в баню, выпить пива
Иль самогонки двести грамм!..
Ан, нет – мои друзья в постели,
Лежат и дышат еле-еле.
Один лишь храп стоит кругом –
Сюжет такой до слёз знаком.
Им снятся зайцы на поля;х,
И как они на БМП,
Несутся, словно на коне ,
С гранатомётами в руках.
А дядя был иным от роду:
Когда б не лёг, вставал с восходом.
Вскочив с кровати, бодрым бегом
Он к умывальнику спешил,
Водою свежей и студёной
Своё лицо в момент взбодрил.
Свиней в сарае накормил,
Пинком сынишку разбудил,
Намял пюрэ;, сварил кофэ;
И притащил в постель жене.
Потом в рюкзак стал заружать:
Хлеб, яйца, соль, пирог, цибулю
Да сала шмат (чуть не с кастрюлю!) –
И самогоночки - ноль пять.
Закончив дело точно в срок,
Пить с сыном сели кофеёк…
И долго ждали наши други
Моих героев, но, увы,
Они всё также сладко спали
О зайцах созерцая сны.
И я давно бы свёл на нет
Сей незатейливый сюжет,
Когда бы знал, что планы эти
Уйдут с похмельем на рассвете.
Но рано нам сушить перо,
Герои наши всё же встали,
Постели за собой прибрали
И даже смазали ружьё.
Накинув белые халаты,
Они покинули палаты...
Лишь к десяти завёлся с лаем,
Их бело-ржавый «Жигули»,
Худым глушителем сметая
Высокий гребень колеи.
И как всегда, в движке нет масла,
И жизнь рессор давно угасла,
Скрипит багажник, тянет руль,
И в бензобаке ветродуй.
А дядя ждавши их закис,
Он знал, не будет оправданий,
Ведь только речи назиданий,
Способен выдать брат Борис.
И потому прищурив глаз,
Он промолчал, в который раз...
Итак, все в сборе – красота:
Нет жён есть сало и свобода,
И позабыта суета,
Когда вокруг тебя природа!
Вот впереди широко поле,
И Иваненково родное,
Гора с названием Дунькин Пуп,
И занесённый снегом луг.
Окинув взором те места,
Где детство милое случилось.
Герои наши прослезились
И затянули песняка.
Ведь нам всегда всего милей -
Истоки Родины своей.
Да, время утекло былое,
Когда весною, как Нева,
Шёл Чермасан на чисто поле,
И льдины бились в тополя.
Когда в деревне преждней той,
Жил старый люд и молодой.
Играли свадьбы до утра,
И не смолкала детвора.
Теперь , увы, другое время:
Мелеет дивная река,
Размыло илом берега
И выросло другое племя.
Леса редеют, зверь исчез,
И покосился церкви крест...
Под мыслей грустные разводы,
Вдруг Михаил взорвал покой.
– Нет, врёшь: жива ещё природа!
Я вижу след! Вперёд! За мной! –
И все заспорили в ответ,
Чей это незнакомый след?
На общем мнении сошлись,
Что это волк, а может лис.
И по следам они пошли,
И тяжки были их потуги,
Лишь через час узрели други,
Собаку рыжую вдали.
Не будем их судить так строго,
Ведь к истине труднА дорога...
Деревня, где сюжет верстался,
Была прелестный уголок.
За годы мирного застоя
Здесь воровали кто как мог.
Как, впрочем, всякий люд в стране
Хотел поближе быть к казне
И вся исория о том:
Кому лафа - кому облом.
Бывало, едешь вдоль полей –
Повсюду тишь и благодать.
С семью свечами не сыскать.
Совхозных горе-сторожей.
И как тут не забрать своё,
Ведь всё ж колхозное - моё!
А между тем мои друзья,
В деревню въехали шутя...
Снарядом пушечным влетели:
Водитель ас – намётан глаз,
Дымит резина на пределе ,
И выжат до отказа газ.
Чуть не снеся резной забор,
К Осадчим залетев во двор,
Они построились в редут –
А те уж в погреба; бегут.
Пищали скинуты с плеча,
Гулянье весело пошло,
А солнышко зенит прошло.
Сияя в каплях первача.
Они же дружно за столом
Всё говорят о том и сём...
Приняв с графина эстетично,
Мой дядя вспомнил, как весной
Борис Михайлович лично
Пошёл на лыжах за лисой.
Как час по снегу полз с утра,
К скирде , где рыжая спала,
Она совсем была уж близко,
И прогремел победный выстрел,
Но вот напасть, лисица та,
Давно лежала там пластом,
Была прописана она
Недели две на свете том.
Борис Михайлович был крут,
И с ним никто не мог тягаться,
По части подавленья смут,
Да и в уменьи оправдаться.
Не применяя даже мат,
Остановил он компромат.
Стакан компота выпив махом,
Он поднял тост за житиЕ,
Потом ещё за бытиЕ,
За Гегеля и Фейербаха!
Все поддержали - хошь не хошь,
Как против Гегеля попрёшь...
Осадчий тоже был силён
По части поддержать беседу,
Он был великий эконом –
Хозяйство было его кредо.
Науки он познал сполна
И знал он, чем больна страна,
Почто страдает бедный люд
И цены, как грибы, растут.
Их жаркий спор он прерывал,
Шутил по делу и журил,
Всех угощал, но сам не пил,
К мирским проблемам возвращал.
А между тем, шёл час второй,
Графинчик тоже стал пустой...
Итак, ребята удалые
Лишь в полдень встав из-за стола,
Надев халаты боевые,
Гуськом поплыли со двора.
Шли тихо к древним тополям,
Глазами шаря по полям.
Так незаметно до скирды
Они устало добрели
И стали тихо обсуждать,
Кому в засаде ждать куяна,
Кому налево, кто направо,
Ну, а кому в нагон бежать.
Увы, по всюду есть начальник,
Есть "зам.м и "пом." и просто "чайник".
Кто "зам." и "пом." судить не будем,
Не всем дано руководить,
Ведь знают все - красавец пудель
Козлов не сможет сторожить.
Недолго совещанье длилось –
Тень Николая отделилась,
По полю грустно побрела,
За ней еще два грузных лба.
Четвёртый лысиной сверкнул,
Под зад пристроив рюкзачёк ,
Достал оттеда первачёк,
Сел за кустами и заснул...
А как тут не заснуть когда,
Вокруг такая лепота!
В сугробах снег ни кем не смят,
Сверкает, словно антрацит,
Как в сказке,тополиный ряд
Покрывшись инеем, стоит.
И запах сена из-под ног
(Видать, вчера везли здесь стог),
Мышиный след бежит строкой,
А птичий – рваною петлёй.
Вот здесь кабан взъерошил снег,
А здесь лисица мышковала,
Кругом следы кого попало,
Но тех, которых надо нет:
Собачий, лисий, воробья,
Лишь зайца нету ни хрена!
Проходит час, идёт второй,
Засада спит без задних ног,
В мечтах забылся наш герой
И сна его не вышел срок.
Промеж ветвей просунул пушку,
Он зайца взял уже на мушку,
Сомкнется скоро корридор,
Чтоб вдарить по ушам в упор.
И тут проснулся он- гонцы
Гуртом к засаде подходили,
Они не меньше дали мили,
Бросая взгляд во все концы.
Их голоса уже слышны,
Но уши зайца не видны!..
Гонцы же наши подустали:
Лишь пот струился, высох рот,
Глаза азартом не блистали,
Шёл пар с ушей и между ног...
Опять присели, обсудили,
Маршрут движенья уточнили.
Забив во все стволы картечь,
Прослушав прокурора речь,
Не той решимости полны –
Пошли нерадостной тропой,
Как в Индии, без вод сухой,
На водопой идут слоны...
Средь этой чудной тишины,
Лишь лай собаки чуть вдали,...
Прервём мы эти размышленья,
Тем более, что их не счесть.
Вдруг кто-то крикнул с восхищеньем,
С надрывом и чуть с хрипом: «Есть!
Есть свежий зайца след. Сюда!
Скорей бегите, господа!
Взводи курки, готовь стволы!
Нам всем воздастся за труды..."
Усталость как рукой смахнуло:
Кровь хлынула к лицу ручьём,
И руки сли;лись вдруг с ружьём.
И вновь надежда мощь вернула.
Почти намётом полверсты,
Друзья рванули сквозь кусты...
И вот уж рядом сена стог.
Кусты, акации рассады -
Как глухарями стоптан ток,
Нет лучше места для засады!
– Отсель грозить мы будем зайцу, –
Борис Михайлович сказал,
Встав на сугроба пьедестал. –
На запад растопырив пальцы.
А ваше дело – слушать батю,
Тут демократия ни кстати,
И мой приказ для вас закон,
Чай не в Америке живём...
Приказ свой объявив народу,
И роли быстро разделив,
На дальний путь благословив,
В нагон послал сынка родного.
В любые времена и в наши,
Кто меньше ест, тот больше пашет....
– Иди же сын, дыши простором,
Сказал отец ему опять.
Да поспешай, закат уж скоро.
Тут недалёко – вёрст так пять...
Ты, Николай, со мной будь рядом,
Вдвоём ударим из засады,
А Михаил готовь харчи:
Настойку, сало,калачи.
Чай зайца надо нам обмыть,
И отдохнуть и полежать,
А заодно перекусить.
Устал я вами управлять.
Закончив речь на месте том,
Стоял он, дум великих полн...
«Да, тяжек крест – в нагоне быть!
Это не то, что из засады
Прицельным боем зайца бить,
И получать хвалу в награду.
А впрочем, хватит скучных нот,
Не зря в кальсоны пролит пот!
Бежит наш заяц напрямки,
Теперь косому не уйти.
Там впереди ему уж крышка !
Чуть вправо-шеф его возьмёт,
Назад нельзя - нельзя вперёд,
Левее Николай да Мишка.
Бессилен всемогущий маг,
И поздно вешать белый флаг...»
Стволы поднявши над собой,
Пальнул он в вату облаков,
Чтоб не свернул с пути косой,
И точно вышел на стрелков.
К финалу близился загон.
На огнестрельный полигон
Летел наш заяц, как шальной,
Натоптанной зверьём тропой.
Уж постарался друг наш Саня –
На блюдце всем добычу дал
(Тем, кто в засаде, отдыхая,
Поразитически лежал)
Не зря, как видно, под конец
Чуть ноги нёс свои гонец.
Но что такое? Отче наш!
Аль впереди глубокий ров?
Косой свернул, не добежав
Всего каких-то ста шагов!
За ним гонец пришел пыхтя,
По снегу лыжами скрипя.
Он еле шёл и чуть дышал,
Был бледным, словно баклажан.
В сторонке дядя с Михаилом,
Потупив взгляд смотрели в снег,
А рядом с ними, сам стратег,
С остатками былого пыла.
Поправив молча капюшон
Молчание нарушил он:
– Ну, Саня, ты даёшь! Мы слышим,
Как дробовик твой грохотал,
И сразу мысль, что зайцу крышка –
Что ты его, того, кончал...
Естественно, решил я встать,
Чтобы добычу подобрать.
Вдруг вижу: как кабан шальной,
На нас бежит хромой косой.
Пока я дробовик готовил,
На ветер мушку упреждал,
Он прыг в кусты и убежал,
Лишь хостик видел в чистом поле.
При этом он взглянул на Колю,
А тот в сердцах лишь сплюнул в поле.
- Всё так, но зайца ты спугнул, -
С укором Николай сказал,
Сверкаешь плешью где попало –
Здесь же охота, не базар...
Так что товарищ генерал,
Ты лучше бы сейчас молчал.
Не зайца уши, а осла,
Твоя персона принесла.
Закончив речь он в лыжи встал,
Бойцы лихие приуныли –
Но вот беда: кто рвал все жилы,
Тот и виновен за провал.
Издревле знают все вокруг,
Кто тянет воз, тому и плуг...
Могучий тополь и суровый
Стыдливо ветви отводил,
Когда кричал Борис Михалыч
На тех, кто невиновен был.
Но несмотря на всё я рад,
Что не один был виноват.
И Николай лежал не там,
И Михаил не помогал.
А заяц явно был хромой,
И с виду просто непристоен,
И видно ящуром он болен,
И что вообще он был худой.
А между тем, снег повалил,
И зимний вечер наступил...
Мороз с долины Чермасана
Накрыл посадки и поля,
И выпить всё располагало,
Под кустик сели все друзья.
И выпили под хлеб и сало,
И вдруг всё то, что раждрожало,
Ушло мгновенно на покой,
И каждый мил стал и родной.
Быть может, главное свершилось
В минутах тишины ночной,
Когда с охоты ты домой.
Идёшь по полю и на лыжах.
Кругом Эдем и звёзды блещут,
И Млечный Путь Такой безбрежный...
Огни деревни замерцали,
За разговором – разговор,
Под снега скрип и лязг пищалей,
К Осадчим вновь вошли во двор.
Опять за столиком расселись,
И отдохнули и наелись,
И в бане смыли едкий пот,
Потом гармонь пустили в ход.
И бесконечно "На коня",
Герои рюмки поднимали ,
За тостом тост они толкали,
Сто раз вставали со стола.
Под утро тронули домой,
Уже под полною луной...
О чём болтали? Да о разном:
Что на подъём не так легки,
И то, что жизнь однообразна,
Когда не видим мы родни.
О том, что в гости
К близким нашим:
Сейчасным, завтрашним, вчерашним,
Не можем забежать никак,
Без приглашений, просто так.
Что дух романтики ослаб,
И редко нам ласкает слух,
Крикливый утренний петух,
И лошадиный тихий храп.
Что нет давно перезарядки,
Ухи с дымком, любви в палатке...
А между тем, вдруг голос дяди,
Внезапно вторгся в дремоту;,
И даже не отмщенья ради,
Толкать он начал речь свою.
Не повышал её он тон,
И был спокоен, словно слон.
Смотрел прищуря глаз лукаво,
Непомню: левый или правый.
А мы ж дыханье затая,
Подслушаем его друзья.
- Что, брат Борис, как настроенье?
Да, оплошал ты, спору нет?
Упал престиж, к охоте рвенье?
Сошёл авторитет на "нет".
Но ты не падай духом брат,
Готовь двуствольный аппарат,
И к ноябрю на озимях
Дашь зайцу бой на "Жигулях".
Они заплатят за позор,
И ты воспрянешь от обид,
Обидчик будет твой разбит,
Ну, а пока пей валидол.
Борис Михайлович молчал,
Устало головой качал...
А я всё думал про себя,
О новых выходных мечтая,
Баранку весело крутя:
«Что жизнь прекрасна такая"!
Коль мы находим время в ней,
Вот так, без всяческих затей!
Не замечая своих лет,
Уйти от суеты сует.
Но вот закончился вояж…
И притомила нас дорога.
И вот стоим мы у порога.
Заглох мотор, потух кураж .
Закончен путь, погасли фары
Молчат победные фанфары....
Хозяйка тут же, к нам с вопросом:
"Ну, как добыча? Зайцы есть?"
"Куян оставил всех нас с носом,
Дала бы лучше нам поесть."
И снова споры до упаду,
О том, как сорвалась засада,
Как вкусен был промёзший хлеб,
И как искрил под солнцем снег.
Но вот потяжелели веки,
И сон мгновенно взял их в плен,
Им снился не лесной олень,
А подлый заяц в чебуреке,
Который тесто разорвал,
Вильнул хвостом и убежал...
ЭПИЛОГ
Прошла неделя, вечер скоро,
И как обычно стол накрыт,
И вновь бакал приняв кагора,
Борис Михайлович звонит:
– Алло, привет, как там живёте?
У нас как прежде, тьма работы:
Не полот лук, забор упал,
Опять картошку жук сожрал.
Приехали мои в субботу,
Со всем семейством – просто рай!
Как там по поводу охоты?
А может, съездим, Николай?...