Знаешь, как смешно измерять часами
улицы московские — панацея,
ценность не в движении сердца к цели,
а в других бессмысленных пустяках.
Честно-честно, я тебя не узнаю
в новой роли на освещенной сцене,
потому что морок ты мой и темень,
в ночь июня вклеенная река.
Берега: осока и лебеда…
Полосатым шарфиком мне на шее
затянула прошлое ворожея.
Так смешно, что просто
беда… беда…