(по мотивам рассказа участника СВО)
«Лихо танк въезжает в горки, на ходу вполне –
Эта «пятьдесят четвёрка» в деды метит мне.
Твердолобый, ржавый, старый – как сберёг запал?
По каким-таким ангарам ты, наш танк, стоял?
Тридцать в части экипажей, грубо – сто парней.
Если Родина прикажет - жизнь отдашь стране.
Таня, девочка с гражданки, эх, дождись меня –
Вся удача наша в танке – смелость да броня.
Я вожу уже неплохо, командир мой – ас,
На двоих, считай, нам с Лёхой сорок пять как раз.
Заряжает пушку Саня, Сане тридцать лет.
Никого сейчас у Сани на гражданке нет…
Ненадёжный друг удача: танк наш был подбит.
Тронул бак-стеллаж – горячий: двигатель горит.
Саня в люк поднялся первым – первому свезло,
А потом нам в башню ветром «счастье» принесло:
Смяло люк, заклинив башню – верх разбил снаряд.
Умирает рядом страшно Лёха-лейтенант.
Не спасти, он знает. Стонет: «Низом уходи!..»
У меня в крови ладони, кровь – с его груди…
Я под днище танка выпал, как в подол приплод.
Отползаю, быстро, тихо – бой кругом идёт.
А по танку выстрел снова за моей спиной –
В Лёху, в парня молодого, что ещё живой…
Ни лопаты, ни гранаты, голый как сокол,
Я ведь и без автомата второпях ушёл!
Нож армейский на подвесе, даже тот пропал:
Видно, в сплющенной машине невзначай содрал.
И идёт наёмник черный - мимо, словно сон.
Как меня в тогда в двух метрах не заметил он?
То ли ангел, то ль удача улыбнулась мне.
Да, секунды много значат, всё же, на войне!..
Дальше – проще. Отлежался, танк нашёл пустой,
За оружием пробрался. Шутка ли – живой!
С Саней оба, не плутая, добрались к своим.
Так из тех, кого я знаю, вышло четверым…
А другие экипажи…» – он невольно стих. –
«Может, средь небесной стражи повстречаю их…»