Иду туда, крыло черно,
пиано скомканное в строчку,
поёт, поёт веретено,
колечко девы светит мочку.
Русь держит нить от бабьих рук,
кольцо, колечко жизни речка,
оно закладывает круг,
он без конца, а в центре свечка.
На севере, я на краю,
Двина от Сухоны и Юга,
здесь любят солнышка юлу,
скуластое лицо от друга.
То первая была весна,
военная заснула вьюга,
я к тётке, что жила одна
при школе, а коза подруга.
Деревня рядом, в пол версты,
лес накрывает до подворья,
козы и кошкины хвосты,
а молоко даёт здесь Глори.
Почти что римский персонаж,
бе – бе, ты с ней не забалуешь,
и кот на печке входит в раж,
подвинул, он когтём вистует.
Вчера снежинок рой кружил,
сегодня солнце, плещет грогом,
всё хватит этаких страшил,
пойду шататься по дорогам.
У речки заводь, белый клон,
ещё вода не у порога,
чуть подогретый тёмный склон,
а посреди горенье Бога.
Из сказки Аленький цветок
стоит задумчиво и кротко,
в меня вонзён девичий ток,
крадусь к нему, разинув глотку.
Вдохнул я яд цветного чуда,
остановился и упал,
обмяк, то обморок иуда…,
проснулся…, ночь и день проспал.
Цветок тот радугою звался,
он опоил меня стихом,
поэзия не звуки вальса,
а боль, сидящая верхом.