Нервам, стянутым в калач,
мамочки сойдут за мачех,
и сокращена до «Махач»
сложная Махачкала.
Накануне ночь-полночь
кашель бил непродуктивный,
видимо, «орду в спортивке»
не увидеть был не прочь.
Кросс до «Шарика».
А там
круассаны с абрикосом
ест красава, смотрит косо
на мутантов и путан,
шарящихся в поисках
сотен на посадку gate-ов,
матеря прилично «геи»
персонал.
Эх, брат, тоска-с
одолела, что в пути
нет приятствования в нас.
Все с изъянами ведь явно-с.
Летчик, трогай!
Каспий, жди...
*
Чихать тебя - не прочихать,
суровый воздух дагестанский.
Встречала нас Махачкала,
да так, как будто бы останусь.
Своеобразный говорок
подчёркивает гордый норов,
не мне судить, какой в том прок.
В предгорьях дышится неровно
от видов, хоть глаза сожги.
Шашлык гуляет в винограде,
почти летит таксист-джигит
понтов заради.
Окрест фруктовые сады,
по грани гор дождь с солнцем.
Парни,
туды-сюды, тыгдынц-тыгдынц,
и мы в Дербенте (вот скрин крайний).
*
Теперь я видел всё - не надремал,
в Махачкале гуляя в кедах:
даже
рекламу обрезания и хаджа
и скидки на товары в Рамадан.
Не помудрел.
Но и не поглупел.
На фоне гор мой разум не существенн.
Река Сулак, стеснённая ущельем,
по-лермонтовски требовала петь.
Здесь можно умереть от красоты.
А так же от кинжалов ваххабитов.
На нашу долю хватит недобитых.
Как понял ты?