***
Мы стучались в Железный занавес,
Словно был нам чужим Союз,
Жадно слушая, словно чудо-весть –
Разной тяжести рок и блюз.
Как спасенье от серой косности,
Выход в сферы, где «хай» и «топ»:
Жить хотелось на полной скорости,
До ухода на автостоп.
И лепили на стены комнат мы,
Занимая за пядью пядь –
Волосатых богов иконами
Разноцветный формат А-пять.
Много от героина сгинуло,
Позагнулось от вискаря –
Мы же их возводили в идолы,
С них, болезных, пример беря.
Подражали во всём да вторили,
Так же гривы до плеч растя.
И со старшими бойко ссорились,
Дерзко, головы очертя…
Диски, тряпки, слова английские,
Чтобы выбиться из своих –
Мы в чужом находили близкое,
В «бэйби» перекрестя «чувих».
Стали улицы вдруг «Бродвеями»,
Где мы в массы себя несли:
Хиппарями почти идейными,
Бойко клёшами пыль мели…
Лето в наших краях недолгое,
Сан-Франциско – не наш формат.
Мы вернулись к своим дорогам, и,
Замуж, в армию, в сопромат…
Стёрлась в ветошь джинсА от Левиса,
Гул тяжёлого рока стих,
Но пластинки трещат и вертятся,
И трепещет душа от них.
Стариковски ещё подвигаюсь,
Под забытый давно крутяк:
Пусть мечта оказалась фигою,
Вспомню прошлого каждый такт:
Как витали умы бунтовые
В дальнем, полном свобод краю…
Жаль, мечты мои, беспонтовые,
Глупость ветренную мою.
Нынче знаю, что в забугорности
Жизнь не чудо, и не проста.
Дай мне, музыка, прежней скорости,
Остальное себе оставь.
21.05.2023
Рисунок из открытого доступа