«Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.»
(А.С. Пушкин)
За речкой – направо,
наверх по тропинке…
Здесь не был уже
лет пятнадцать и ныне
стихи свои, вспомнив
про запах полыни,
никак не могу
повторить без запинки.
С чего так волнуюсь,
с одышкой шагая,
от вида на старое
кладбище это?
Какого я вновь
ожидаю ответа,
как будто погосты –
планета другая?
Кому здесь нужны
наши думы о жизни?
И что, нам для повода
мест не хватает,
чтоб снова острее стать
память заставить
без этой печальной,
немой укоризны?
Ах, сколько их здесь уже,
новых и древних!
Вот бабушкин холмик,
травою поросший…
Всё больше их тут,
неухоженных…
Больше,
пожалуй, чем жителей
нынче в деревне.
Нет школы, в райцентре
детей учат местных.
Есть клуб «типа-вроде»
здесь центра культуры.
Для тех, мне сказали,
кому «шуры-муры
за тридцать и сорок
ещё интересны»…
А чем, мол, ещё здесь
заняться не летом:
то грязь, то сугробы,
то холод собачий…
Вздыхать, что когда-то
всё было иначе?
Да толку теперь
повторяться об этом!
Что было, то было.
Что есть, то имеем.
Кого нам винить,
если сами тут – гости?
И пращуров наших
не здесь только кости,
их прах по всем странам
и весям развеян.
По лжеродословным –
«графья» сплошь по предкам!
Крестьяне как будто
вокруг и не жили!
Мы в каждой,
поросшей травою могиле,
родами потомство
теряем нередко.
Всю жизнь, догоняя,
всё время теряем
без вести пропавшие
судьбы и семьи…
И тоже исчезнем бесследно?
За теми,
чью память хранить
просто не успеваем?
И больно от этого,
словно проведал
окопы, пройдя
по переднему краю…
И горько, что снова
ответа не знаю:
где, кем и когда был
рубеж этот предан?
А в горле не ком уже,
волнами комья,
и ноги несут меня
сами, немея,
туда, где не поздно,
коль выжить сумеем
во имя погостов,
дорогу к ним помня.