В суматохе новой, но такой старой войны,
Я снова закинулся и, кажется, плачу,
Не чуя во всем, хоть чей-нибудь жалкой вины,
Не чуя, что я, хоть что-нибудь значу.
Мы слишком молоды, мы слишком стары,
Для убийства, для смерти, а жизнь – лишь глоток;
Нам страшно трепаться струной, от чьей-то гитары,
Нам страшно молчать, когда рядом дикий поток…
Любить одного – убить всех остальных!
Вот истина, не выщербленная на камне,
Но грезим порой, о руинах былых,
И о танцующей голой, за призрачным ставнем…
Так долго рождаться, и быстро умирать,
Безмернейше шляться, себя ублажать…
Вот выкрик в ночи, вот дрянь и порок,
И камни любви, убивают росток…
Я вижу так много, но знаю так мало,
Ведь всюду – черным черно;
И меня, будто что-то незримое сдало,
В тот каземат, где хладно, темно…
Вместо головы, отрубленному, пришили капусту,
Пьяному выкололи оба глаза, теперь он как Каин,
Читает узор, корчит рожи, поклоняется Прусту,
И на всё, даже на простой звук, как Гете твердит: «meine»
И меня считают порочным декадентом,
На себя посмотрите, ошметки бульварной улицы;
Вся ваша благость, продается одним карманным центом,
И ложится на ветер с ретивом дряхлой птицы!
В этом замызганном квартале Содома,
Вы стоните жалобно, поклоняясь неизвестным божкам,
И ждете, когда вас препарируют дома,
Когда, наконец ваша жертва/убийца, явится повинуясь невинным шажкам…
Хватит твердить о пороке и о грехе, вы безбрежное море
Черных вод, где даже ковчег Ноев
Потонет, и твари по паре другу друга грызут, вот счастье, вот горе!
Это аллюзия века, не серебро, конечно, но неплохо бы им запить стыд
Хватит плакать, утрите слёзы и отражайтесь в своей пустоте, отражайтесь навзрыд!