Я из тех динозавров, что рот прикрывает рукой,
Стесняясь зевоты,
Я родился у моря, но вовсе не в пене морской,
А в крике всего-то.
Я шатался по городу, полному сумрачных снов
И промокшего ветра,
И, поскольку тогда я был смел, нерасплёскан и нов,
То теперь — в стиле ретро.
Ученик мой в запое, я свой не фиксировал путь,
Не готовил замену,
Остаётся на сцену взойти да и щёки надуть,
В подражанье джазмену.
Кто-то спросит меня: "Для чего ты поёшь, пилигрим?
И кому это нужно?"
И смеяться начнёт — я тогда посмеюсь вместе с ним,
Хоть слегка и натужно.
Я пытался для всех быть своим — пуркуа бы не па? —
То шутом, то вельможей,
Но устал находиться в толпе, потому что толпа
Быть своею не может.
Мне свои — только сын мой и дочь, да жена-сероглазка,
Да ещё до краёв чудесами налитая ночь —
Невозможная сказка.