Скажи «река».
Спроси еще – жива ли?
В слепой трубе дорожной магистрали
Трепещет рукавами дева-Лыбедь,
Вода, которой городу не выпить.
Была вдова, Днепровское отродье,
Смеясь, смывала избы в половодье,
Топила и ордынцев и поляков –
Откуда б ни пришли – все здесь полягут,
Оставят серебро зеленой пойме.
Их не поймут и даже не запомнят.
Лебёдушки кружили над лугами,
В июле травы делались стогами,
Под осень звезды падали в кувшинки.
Река жила и делала ошибки.
Сдалась на милость заводских окраин,
Прибрежными кострами выгорая,
Тихонько обмелела, измельчала…
Над Лыбедью и чайка не кричала,
И Рпень не откупился щукой снулой,
И Клязьма-мама русло отвернула.
Остался дух холодный, дух овражный.
Здесь в темноте безлюдно. Шепчут: страшно
Идти по телу мокрому речному
За выпивкой к ночному гастроному.
И фуры уползают на парковки,
И прячутся такси у остановки,
И байки глушат хриплые моторы,
Чураясь магистрали, по которой
Спускались и байдаки и расшивы
Алкая невзыскательной поживы…
Улыбка. Лыбедь. Встретишь – так и надо,
Цепляйся за буйки, хватай канаты,
Молись княжне из монастырской клетки,
Лети в асфальт, рассаживай коленки,
Швыряй за борт ненужный, глупый разум…
Утонешь – и очнешься синеглазым.