Мне напророчила цыганка,
Гадая как-то по руке,
Что в жены я возьму кубанку –
Дивчину. В бурке да в седле.
На карте отыщу я хутор,
Что в Краснодарских во степях,
Отец-казак по взгляду мудрый
Заметит моего коня.
Привяжет крепко вороного
Возле скрипучего крыльца
Да гостя в горницу проводит:
Приехал – значит неспроста
- Чай прибыл, парень, за невестой, –
Он догадается без слов.
Отцу про это все известно –
Сильнее нет любви отцов
Усадит на скамью у печки,
Строг взор его и так колюч,
И тут я без труда замечу,
Увижу в нем мужскую суть.
В том разговоре молчаливом
В напоре этих мудрых глаз
Мне станет виден лик любимой,
Отцовский слышу я наказ
В борьбе немых противоречий
Возьмет за душу скорбь-печаль,
Что в казаке сплелись навечно
С любовью к дочери. Как жаль!
Мы молча долго говорили.
Не спорили, коль есть наказ.
Узнал я все о ней, любимой,
О глубине зеленых глаз.
В душе его открылась дверца,
Поставил литр он и снедь:
- Дочурка стала уж невестой,
За ней теперь не углядеть!
И стариковский его разум
В себе пытался уместить
Ту весть, что дочь выходит замуж,
И жизнь их хочет развести.
Мы выпили и закусили.
Он проводил меня к крыльцу.
- Все, дочку сало быть пропили, -
Смахнул мужскую он слезу.
Не вывел к алтарю девицу,
А скрыл кубанскую красу:
- Она ж уехала в столицу,
За принцем подалась в Москву.
Я натяну узду потуже,
Пришпорю резвого коня.
Бывай, отец, я здесь не нужен –
В столице ждет меня Она.