I
Помнит кто, когда то было?
Помнит заповедь, совет?
Помнит кто ли Авраама?
Помнит кто ли древа тень?
Помнит кто, как Авраам
За народ простой и грешный
Падал ниц, просил, молил,
А Господь был злой и гневный?
Помнит кто ли почему
В тот день свершилась кара?
Помнит кто ли от чего
Люди те познали пламя?
Те города в земле сухой
Заточены уже на век.
Там лишь сера и огонь,
И нет там больше рек.
Нет там больше никого.
Нет там больше и дворцов.
Нет людей всех и скота.
Нет и храмов, и домов.
II
То Содом был и Гоморра.
Града два - а крику много.
Крик тот был со всех земель,
И достиг он даже Бога.
И пришёл Бог к Аврааму,
И сказал Господь ему:
“Много плача слышу Я,
От того Я говорю:
Я спущусь на землю эту;
Посмотрю на быт людей,
А потом уже решу,
Достойны ль участи своей.
Серой и огнём всё смою,
Если будет там лишь грех.
Раз не чтят Завета Моего,
То падёт на них Мой гнев.”
И пал на землю Авраам,
И воздал молитву он:
“За грехи понятна плата,
Раз попрали те Закон.
Но, Господь, меня услышь!
Коли судишь Ты их всех,
Коли хочешь всех убить,
Коли там один лишь грех,
То скажи, не уж-то ль Ты
Во благодати всей Своей
Вместе с грешными людьми
Покараешь праведных людей?
Мой Господь, Тебя молю!
Хоть лишь десять человек,
Десять праведных сердец,
Не карай их всех во век!”
И сказал Господь ему:
“Коль найдётся в городах
Хотя бы десять человек,
Не падут они во прах!”
III
Был тогда покойный вечер.
Двое ангелов-людей
Пришли в Содом украдкой
Во благодати всей своей.
Лот тогда сидел у врат.
Лишь завидел он гонцов,
Как впустил в свою обитель,
Под защиту от глупцов.
Ели пресный хлеб они
И вкушали сладость дома.
Умыли ноги все они,
В ожиданье кары, грома.
И тогда со всех домов,
Со всего Содома люди,
К Лоту требовать пришли.
И греховны были души.
Говорили все они:
“Где же те два человека,
Что пришли к тебе?
Не сыскать таких из века!
Их к нам сразу приведи!
Мы хотим познать двоих!”
Все, от млада до велика,
Были при грехах своих.
Вышел Лот к порогу дома,
На засов закрывши дверь.
Знал он горожанин нрав,
Знал, что те не знают мер.
И говорил он си слова:
“Вы не троньте тех господ!
У меня две дочери без мужа,
Не знавшие свадебный покров.
Их возьмите и творите,
Говорю я, те дела,
За которыми пришли ко мне,
Их поймите до конца.
Но господ сих я не дам.
То святой обет: под кровом
Дома моего они сидят.
Заклинаю я вас Словом!”
Но толпа содомян не унималась.
Говорили хором все:
“Коль не пускаешь нас вперёд,
То познаешь на себе
Всё то, что мы хотели
Совершить на тех двоих!”
И пошли на Лота все,
Не жалея душ своих.
И вышли ангелы к двери,
И увели Лота за собой,
А тех людей лишили глаз.
Не видят те, что пред собой.
IV
И Лоту ангелы сказали:
“Возьми с собою в эту ночь
Всех близки и родных людей.
Ты лишь в силах им помочь.
Ну, а после же покиньте город
И спасение ищите на горе.
Там лишь жизнь вы сохраните,
Не исчезнув в сере и огне.
Ибо посланы мы Богом
Дабы смерть нести и ад.
Спасутся те, кого ты уведёшь,
А мы же уничтожим град.”
И Лот пошёл к свои зятьям.
Спасти хотел он их,
Но те лишь рассмеялись
От этих слов простых.
Они никак не ожидали,
Что Бог их может покарать.
Они не видели причины,
Да и не хотели знать.
Лишь к утру вернулся Лот,
А ангелы его всё торопили.
Содом покинула одна семья,
Остальные горя все испили.
И воскликнул Лот в молитве:
“Ах, Господь мой и Владыка!
Нет спасенья в той горе,
Там лишь смерть ко мне открыта!
Уж лучше я спасусь в Сигоре.
Город это чист пред взором,
Нет греховности внутри,
Не омыт он тяжким горем!”
И сказал ему Господь:
“Коли так, так быть тому!
Так спеши же ты туда.
В этом только помогу.
Но помни ты Мои слова:
Не низвергну я Сигор,
Но не смей назад смотреть,
В этом будет уговор!”
И Лот с семьёй ушёл в Сигор,
Спасая жизни от беды.
И лишь тогда разверзлось небо,
И запылали там огни.
Пал Содом, и с ним Гоморра.
Пылало пламя там кругом;
Сера в воздухе витала;
Никто не выжил в нём.
Но когда спасался Лот,
Жена его раз оглянулась,
И тут же солевым столпом
В кару Слова обернулась.
Новый день тогда настал.
Вышел Авраам туда,
Где с Богом говорил вчера,
И узрел он града два.
Нет Содома, нет Гоморры;
Только сера, пепел, пыль.
Изничтожены вовеки.
Были явью, стали быль.