Письмо двадцать девятое

Говорю невнятно и невпопад, но ведь ты понимаешь меня и так, я не помню первый свой звездопад, но тебя я в нем загадала - факт. Я не знаю, зачем, но я грею чай, хотя он не поможет тебя вернуть. На звонки конечно не отвечай, ведь тебе не классно во мне тонуть, проникать душою в пучину бед, ощущать головою морозный сон. Я тебя люблю миллионы лет, но для всех ты просто холодный он. Ты не знаешь, как я бежала в ночь, просыпалась в холодном поту одна, рисовала мир на полях - точь в точь это ты был, а не звезда. На коленях шрамы не сосчитать, а зеленка въелась аж до души. Ты хотел меня радовать и менять? Хоть сейчас пожалуйста не смеши! Я с тобою готова делить тепло, и звенящий холод в клубке свинца. И пока меня не разбили в стекло, знай, я буду с тобой до конца.