Нет и пылинки на куче прочитанных книг,
Выключен древний компьютер — на волю отпущен.
Молча лежит на кровати угрюмый старик,
Глядя в узоры ковра через тёмную гущу.
Еле заметно пульсирует впалая грудь,
Сбилась в комок простыня и спадает неловко,
Он же старается раньше зари не уснуть,
Словно бы ждёт... Но кого? А поди ж ты, чертовка!
Память закрыла на ключ дармовые врата,
Некому вырвать наружу ядрёный эпитет.
Только под бок отощалый прильнула мечта —
Волны, которых теперь никогда не увидит.
Там, где они окаймляют придуманный пляж,
Вечное лето и нежного чувства интрига.
Разве такое словами кому передашь?
Тайну о них сберегал до предельного мига.
Думал о том, как баюкает воду утёс,
Как бы омыл в синеве утомлённые пясти...
Соль этих волн, может быть, получилась из слёз,
Только из слёз благодати, восторга и счастья...
Стих за окном беспокойный саратовский гул.
Спит до утра истощённая за день суббота.
В это же время сквозняк по щеке полоснул:
Вспомнил старик про одно довоенное фото.
И, беззаветно поднявшись по мутной стене,
Взгляд его будто присох к полустёртому снимку.
Полночь рассеяла мысли о дальней родне —
Так и уходит один, но с мечтою в обнимку.
Пряной юдоли минуты уже отцвели:
Жухнет последний букет в пожелтевшем фарфоре...
Дед остывает в постели, а где-то вдали
Мягко томится под небом Карибское море.