Зелень, уставшая в глазах дикой кошки,
Расходится заревом, волчьим и желтым;
Багр, который вплетают девушки в брошки,
Видится мне кровавым, затёртым,
Как поцелуй и трепет сирени, и дикое пламя,
Средь чёрных руин;
Тусклый всегда тускнеет, как знамя,
Уже заменён он флагом другим;
И тот весь истлеет, коричневый, серый,
Крошится как память, как звук или вскрик;
Метнулся он к небу, где синий и белый,
В пеплище заката, весь сжался поник...
Средь тьмы круговерти, где ветром и утром,
Роса и гроза над полями звенит,
Рождён я единым, стихом-перламутром,
И там же единым я цветом убит...
И там же припал я к зачаткам пророка,
Что цвет или звук, мне, слепцу, говорит,
Как между цветов ущемленье порока,
И запаха тихая песня горит!
Какой же цвет ты? Сегодня... Вчера?
Нам быть неизменными в выборе красок?
Увидь, перламутром сочится заря,
Познает едва
Белесых ветров поцелуев и ласок...