Закрыв дверь, через которую она вошла, Барбара Морган вставила засовы на место и встала, прижавшись ухом к двери, прислушиваясь к звукам, которые подсказали бы ей, что Харлан последовал за ней. Но за дверью была тишина.
Быстро дыша, поддавшись охватившему ее паническому страху, над
странным светом, который она увидела в глазах Харлана — блеском, который ей показался отражением какой-то злой страсти в сердце этого человека, — она
пробежала через темную комнату, в которую вошла, открыла дверь, ведущую во внутренний дворик, и испуганно выглянула наружу, словно ожидала увидеть
там Харлана.
Но двор, по-видимому, был пуст, хотя по
его стенам бродили мрачные тени, которые могли бы скрыть Харлана, если бы
ему удалось проникнуть внутрь. Выйдя из подъезда, она
внимательно огляделась.
Затем, еще более напуганная тягостной тишиной, которая, казалось, окутала
это место, и мучимая трагическими мыслями, в которых ее отец занимал
видное место, - почти обезумев от воспоминаний о том, что произошло
в предыдущие двадцать четыре часа, - она убежала. через _patio_
быстро, ее ужас растет с каждым шагом.
Она хорошо знала дом; она могла найти дорогу в полной
темноте; и когда она достигла противоположной стороны двора, она чуть не
бросилась в дверь, которая, как она знала, открывалась в большую комнату, в
которой она и ее отец обычно проводили свой досуг.
Войдя, она закрыла дверь и заперла ее. Затем, почувствовав себя в большей безопасности, она на мгновение остановилась в центре комнаты, оглядываясь по сторонам, охваченная ужасным чувством утраты, одиночества и
беспомощности.
Ибо это был первый раз, когда она вошла в дом с тех пор, как
до нее дошло известие о смерти отца; и она скучала по нему, острее
, чем когда-либо, переживая горе, которое она до сих пор переносила с некоторым стоическим спокойствием; уступая слезам, которые были очень близки в течение нескольких часов.
Она не зажгла керосиновую лампу, стоявшую на большом столе в центре
комнаты. Потому что было достаточно света, чтобы она могла видеть предметы вокруг себя;
и она, наконец, подошла к креслу, которое было
любимым у ее отца, опустилась на колени возле него и конвульсивно зарыдала.
Позднее, поддавшись охватившей ее тупой апатии, она поднялась
наверх, в свою комнату, находившуюся прямо над парадным входом во
двор, и опустилась на стул у одного из окон.
Она заперла дверь после входа; и впервые с момента
прибытия на ранчо Секо она чувствовала себя в относительной безопасности.
Мысли ее были бессвязны — странная путаница мысленных импульсов, которые,
казалось, всегда возвращали ее к мучительному осознанию того, что она потеряла
отца. Это была гигантская ось, вокруг которой
вращалась вся ее ментальная структура. Это было ошеломляюще, ошеломляюще, и ее мозг закружился
под этим.
Приходили и другие мысли, мерцали, как слабый свет, и угасали — мысли
о том, что случилось с ней в Ламо; тупое удивление присутствием Мидера Лоусона
в городе, когда он должен был быть с людьми на стрельбище;
предположение о местонахождении мужчин - почему ни один из них не остался
на ранчо; и какое-то тупое, смутное удивление по поводу
ее будущего.
Она подумала также о Джоне Хейдоне с ранчо «Стар» — большом, улыбающемся
мужчине с ясными глазами, который, казалось, приносил с собой дуновение романтики каждый
раз, когда посещал ранчо Секо. Она знала, что Хейдон поможет ей, и
утром она пойдет к нему.
Ее отец доверял Хейдону, и она будет доверять ему. Хейдон был
единственным мужчиной в отделении, который, казалось, не боялся Девени и его
людей — он много раз говорил ей, что большинство историй, рассказанных о
преступлениях Девени, не соответствуют действительности — что он не совершал всех тех, которые
приписывались Для него.
Не то чтобы Хейдон потворствовал тем преступлениям, за которые Девени был осужден
по косвенным уликам. Хейдон никогда не пытался защищать Девени.
С другой стороны, осуждение Хейдоном преступника и его людей было
решительным — почти слишком решительным для безопасности Хейдона, как она слышала от
отца.
Именно когда ее мысли остановились на Харлане, она была больше всего озадачена и
впечатлена. Ибо, хотя она была знакома с репутацией этого человека - зная, что
он был преступником типа безрассудного, сорвиголовы, - она чувствовала его силу
, неотразимую оригинальность - поскольку он отличался от преступника по
народному представлению . - его странная личность, которая, казалось, была смешением
элементов характера, объединяющих как добро, так и зло.
Хотя сам он был преступником, он защитил ее от преступников. И она
увидела в его глазах определенные выражения, которые сказали ей, что он чувствует
порывы сочувствия и нежности. И его слова Девени и
другим, казалось, намекали на довольно высокую честь.
И хотя она видела в его глазах холодный блеск, убедительно
свидетельство присутствия тех безжалостных страстей, которые сделали его врагом
закона, она также заметила выражения в его глазах, которые
ясно говорили о добродушном юморе, мягкости и уважении к другим
людям.
Но что бы она ни видела в нем, она чувствовала его силу — ужасную силу
его возбуждения. Это было в атмосфере, которая его окружала; это было
в постоянном блеске его глаз, в равновесии его головы, и в
его челюсти, все вокруг него. Она боялась его, и все же он очаровывал
ее - принуждал ее - казалось, настаивал на том, чтобы она учитывала его в своем плане
жизни.
На самом деле, он ясно дал ей понять, что намерен с ним считаться.
— Я остаюсь здесь, — сказал он ей медленно, неторопливо.
И это, казалось, закончилось - она знала, что он останется; что он
полон решимости и что ничто, кроме силы, не сможет его переубедить. И какую
силу она могла выдвинуть против него? Человек, чье имя, произнесенное в
присутствии других мужчин, заставило их лица побледнеть.
Однако глубоко в ее сердце таилось убеждение, что Харлан не рассказал
ей всего, что произошло в Сторожевой Скале. Она заподозрила,
что он что-то утаивает. Она тоже видела это в его
глазах, подумала она. Ей казалось, что ее отец _might_ сказал
ему приехать на ранчо Seco, и остаться там. И по этой
причине — потому что она подозревала, что Харлан не рассказал всего, что знал, — она
чувствовала, что не должна отказывать ему. Если бы только он не смотрел на нее
с этой странной, вкрадчивой улыбкой!
Она просидела у окна, как ей казалось, много часов, прежде чем
осознала, что луна взошла и находится прямо над головой, заливая
землю около ранчо мягким серебристым
сиянием.
Она вскочила, вспомнив, что оставила Харлана стоять за
дверью сзади. Она почти забыла об этом!
Она подошла к окну, выходившему во внутренний дворик, и посмотрела вниз.
Каждый закоулок и угол дворика теперь был виден; темные, мрачные
тени рассеялись, и в льющемся
сверху серебристом потоке ограда была блестящей, ясно очерченной — и пустынной.
И все же, пока девушка смотрела, злое предчувствие овладевало ею,
белело щеки и расширялись глаза. Тихий мир и
спокойствие патио, казалось, дразнили ее; она чувствовала, что в нем содержится
зловещее обещание, угроза грядущих ужасных событий.
Чувство было настолько сильным, что отбросило ее назад от окна к центру
комнаты, где она стояла, затаив дыхание,
сцепив руки перед собой и сцепив пальцы. Ей казалось
, что она ждет, ждет чего-то, что произойдет, что-то
грозящее.
И когда она услышала слабый звук, казалось, доносящийся из комнаты под
ней, у нее перехватило дыхание от ужаса.
Но она не двигалась. Она стояла там, не дыша изо
рта, казалось, много минут - ждала, боялась, холодный
паралич подкрался к ней.
А потом снова раздался странный звук - медленный, скрипучий, казалось,
все ближе. Только когда она услышала звук прямо за
дверью, она поняла, что услышала шаги на лестнице. А
затем, убедившись, что Харлан вошел, она бесшумно проскользнула
через комнату к передней стене, где сняла тяжелый пистолет
, свисавший с деревянного колышка.
С огромным оружием в руке она вернулась к центру
комнаты и, затаив дыхание, с пылающими решительными глазами повернулась к
двери.
И когда, спустя некоторое время, она услышала, как скрипнула дверь от веса, как бы
прижатого к ней, -- после того, как она увидела, как она поддалась; услышала, как сломался замок, и
увидела, как мужская фигура заслонила проем, когда дверь широко распахнулась, — она
нажала на спусковой крючок один, два, три раза — в быстрой
последовательности.
Она услышала, как мужчина выругался, увидела, как он схватился за грудь и стремительно рухнул
на нее. И она снова выстрелила, думая, что он пытается ее схватить.
Она истерически рассмеялась, увидев, как он опустился на пол и вытянулся
с какой-то странной инертностью. Затем, покачиваясь, в голове у нее кружилось от
ужаса происходящего, ей удалось добраться до кровати в другом конце
комнаты. Достигнув его, она мягко рухнула, и
ее охватила долгая судорожная дрожь.
ГЛАВА XII
БАРБАРА ВИДИТ СВЕТ
Когда Барбара пришла в сознание, она задохнулась от ужаса при
осознании того, что произошло. Однако она тут же напряглась и
легла, напрягаясь от охватившего ее ужасного паралича; ибо она увидела
Харлана, стоящего рядом с ней, смотрящего ей в лицо, и на его собственной
мрачной улыбке.
Должно быть, она снова потеряла сознание, потому что ей казалось, что прошло много времени,
пока она снова не осознала свое окружение. Харлан
немного отодвинулся, хотя все еще смотрел на нее с мрачным
юмором.
Она села, дико глядя на него; затем отпрянула, отойдя
от него как можно дальше.
"Ты!" — выдохнула
она . Это была отличная стрельба — для женщины». Его слова побудили ее к действию, и она встала и обошла изножье кровати, откуда она могла видеть место, куда, должно быть, упал незваный гость после того, как она выстрелила в него. На полу , где лежал мужчина, появилось темное пятно, и при виде этого пятна она отступила на шаг и ударилась о изножье кровати. Она ухватилась за кровать и ухватилась за один из столбов, крепко держась за него, пока смотрела на Харлана испуганными , недоверчивыми глазами. "Это - это был не _you_!" — спросила она. "Вы уверены?" Он улыбнулся и сказал медленно и утешительно: -- Я думаю, если бы вы застрелили меня, я бы знал об этом. Не принимайте это так близко, сударыня. в такой комнате он точно не годится для жизни в мире, где есть женщина». "Это был Лоусон, вы говорите? Мидер Лоусон - бригадир Ранчо Секо? Я думал - почему, я думал, что это вы!" — Благодарю вас, мэм, — иронически сказал он. — Но если вы просто высунете голову из этого окна, вы увидите, что это был Лоусон, верно. Он лежит прямо под окном. Она сделала, как было велено, и увидела, как Лоусон лежит на земле под окном , распластавшись на спине, его лицо обращено вверх, а сияющий лунный свет полностью освещает его широко открытые, пристальные глаза. Барбара быстро огляделась, а затем, вздрогнув, вернулась в комнату. Харлан стоял, молча глядя на нее, а она снова подошла к кровати и села на нее, уставившись в поток лунного света, ее лицо было ужасным, руки безвольно свисали по бокам. Она убила человека. И хотя поступку было оправдание, она не могла подавить охвативший ее дрожь ужаса, непреодолимое и страшное сознание того, что она отняла человеческую жизнь. Она долго сидела на краю кровати, а Харлан не сказал ей ни слова, стоя неподвижно, скрестив руки на груди и медленно поглаживая одной рукой подбородок, наблюдая за ней. Через некоторое время, сделав долгий, прерывистый вдох, она посмотрела на него. "Как вы узнали - что заставило вас прийти - сюда?" она спросила. "Я не собирался спать сегодня ночью - думал о вещах," сказал он. «Я был в куче своего времени, сидя в дверях ночлежки , гадая, что заставило вас так испугаться меня. Пока я пытался понять это, я увидел, что Лоусон идет. в его действиях, которые не согласовывались с моими представлениями о честном деле, и поэтому я продолжал смотреть на него. И когда я увидел, что он ходит вокруг, пытаясь открыть двери и окна, я Я проследил за ним. И я нашел окно, которое он открыл. Думаю, это все. Она встала, слегка покачиваясь, с бледной улыбкой на лице, которая отражала ее удивление и недоумение по поводу того, как она все перепутала. Потому что этот мужчина — мужчина, которого она боялась, когда несколько часов назад оставила его стоять за дверью , — стремился защитить ее от другого, напавшего на нее. Он ждал, наблюдал. Более того, в глазах Харлана, когда он стоял в комнате, был внимательный, почтительный блеск, который сказал ей больше, чем слова могли бы передать ей, что-то, что убедило ее в том, что он не тот тип мужчины, которым она его считала. Это знание наполнило ее странным восторгом. В ее глазах было облегчение , и ее голос был почти ровным, когда она снова заговорила с ним: «Харлан, — сказала она, — отец действительно послал тебя сюда? Он заставил тебя пообещать прийти?» "Я считаю, что он сделал, мэм," сказал он. Мгновение она пристально смотрела на него, пристально ища в его глазах признаки лжи. Затем она глубоко вздохнула. — Я тебе верю, — сказала она. Харлан смахнул шляпу с головы. Он поклонился, и в его голосе прозвучала странная дрожь : «Это меня чертовски щекочет, мэм. Не знаю, когда я слышал что-нибудь, что нравилось бы мне больше». Он отступал от нее, пока не достиг дверного проема. И она увидела его глаза — широкие и красноречивые — даже в приглушенном свете дверного проема. -- Я бы пошел спать, сударыня, на вашем месте. Вам это очень нужно. У вас был долгий день, и все идет не так, как надо . Сегодня ночью тебя никто больше не побеспокоит». "А ты?" — спросила она. — Не попробуешь ли ты тоже немного поспать? Он рассмеялся, сказав ей, что «подмигнет пару раз». Потом он повернулся и пошел вниз по лестнице — она слышала, как он открыл нижнюю дверь и вышел. Мгновение спустя, выглянув в окно, она увидела, как он уносит тело Лоусона . А еще позже, услышав шум снаружи, она снова подкралась к окну. Внизу, сидя на пороге двери, ведущей в комнату, в которую она вошла, когда пересекла патио, она увидела Харлана. Он курил сигарету, прислонившись к дверному косяку в позе полного расслабления. Было что-то в его поведении, что успокаивало ее: спокойная уверенность, медленная легкость движений, когда он перебирал сигарету, свидетельствовавшие о полном спокойствии, - атмосфера мира, которая не могла бы окружать его, если бы он задумал какое-нибудь зло. Теперь она знала, что недооценила его. Ибо он не пытался воспользоваться ее одиночеством и беспомощностью. И какой бы ни была его репутация, какие бы преступления он ни совершил против законов, он был джентльменом в своем отношении к ней. Эта черта его поведения занимала ее мысли, когда она растянулась на кровати; это была ее последняя связная мысль, когда она ложилась спать. Глава XIII Харлан берет на себя ответственность Барбара не могла бы объяснить, почему она не поддалась своему решению отправиться на запад, на ранчо Стар, чтобы ознакомить Джона Хейдона с затруднительным положением, в которое ее ввергли события последних нескольких часов. Она не могла бы объяснить, почему она позволила первому дню — после приезда Харлана — пройти без встречи с Хейдоном, как и объяснить, почему она позволила многим другим дням пройти таким же образом. Однако она была почти уверена, что это произошло из-за манеры, с которой Харлан взял на себя ответственность за ранчо — способного и деловитого обращения с мужчинами. Поскольку наряд прибыл ближе к вечеру после ночи, ознаменовавшей смерть Лоусона, - соломенный босс объяснил, что он получил четкий приказ от Лоусона «обработать» уровень травы в нескольких милях вниз по реке. Еще одной причиной того, что Барбара не поехала на Звезду, — причиной, которой она не позволяла занимать видное место в своих мыслях, — была обида. Она позволила первый день пройти без встречи с Хейдоном. Но когда все прошло и наступил еще один день, а Хейдон не явился к ней, она почувствовала, что он намеренно отсутствует. Ведь он наверняка слышал о том, что произошло, и если бы он думал о ней так, как заставил ее поверить, он тотчас же пришел бы к ней. Если бы Хейдон увидел дерзкий блеск ее глаз, когда она смотрела на запад — в сторону Звезды, — он мог бы понять, что каждый день, когда он будет держаться подальше от ранчо Секо, ему будет все труднее объяснять. Барбара большую часть времени оставалась дома в первые дни, когда Харлан контролировал ранчо, но из окон она видела его — заметила, что мужчины повиновались ему быстро и беспрекословно. Чувство утраты, опустошенности все еще охватило девушку, и все же через все это пробежал трепет удовлетворения, уверенности в том, что человек с трезвым взглядом, который спас ее от Девени и обращался с ней, как с придворным в старину, в ту ночь, когда она убила Лоусона, по-видимому, думал о своем благополучии, казалось, несмотря на репутацию, которую местные жители создали ему, сделался ее опекуном, не ожидая вознаграждения, которого она боялась. искал. Метод Харлана по установлению контроля над ранчо Секо был прямым и простым. Когда двадцать семь человек из снаряжения пробрались во двор, окружавший большой загон, фургон с поваром и его помощником тащился немного позади, а за ним шли лошади ремуда с гонщиком, извергающим ядовитые язык в тылу - Харлан стоял рядом с Чистилищем возле забора загона перед одной из ночлежек. Он не обратил, по-видимому, никакого внимания на мужчин, когда они спешились, расседлали и загнали лошадей в загон, и даже не взглянул на повара с воинственными глазами, чей сардонический взгляд блуждал по нему. Но мужчины в снаряжении наблюдали за ним краем глаза; Проходя мимо него к ночлежкам, они бросали друг на друга вопросительные, задумчивые взгляды, полные любопытства, не без примеси удивления по поводу его продолжительного молчания. И когда, привлеченные охватившим их чудом, они собрались в группу у двери одной из ночлежных комнат, Харлан двинулся к ним. Ибо он заметил, что они сгруппировались, и что в атмосферу вошло напряжение. Действия Харлана были предопределены планом. Его продолжительное молчание было стратегией тонкого приказа. Это привлекло внимание мужчин , заинтриговало их. Если бы он заговорил с ними, пока они разъезжали по своим делам, и сказал им, что отныне он будет управлять ранчо Секо, они бы не обратили на него никакого внимания. Кроме того, он не смог бы изучить их лица, как он изучал их, пока они смотрели на него, и он не получил бы знаний об их характерах, которыми он теперь обладал. Кроме того, Харланом овладела шутливая злоба — он хотел смотреть на них вместе, когда сообщал им свои новости, чтобы отметить, как они воспримут их по-разному. Абсолютная тишина встретила движение Харлана вперед. Он слышал тяжелое дыхание некоторых мужчин — людей вспыльчивого характера, которые чувствовали опасность, — и его улыбка стала шире, когда он остановился в дюжине футов от группы . «Ребята, — сказал он медленно, — у вас новый босс. Это я. День или около того назад , переезжая из Пардо, я наткнулся на шум в Сентинел-Рок. Лейн Морган был в центре шума… -- и он продырявил -- много. Но перед тем, как обналичить деньги, в нем мелькнул откровенный здравый смысл, и он сказал мне, что искал меня , чтобы сделать меня управляющим ранчо Секо . быть менеджером - начать сейчас. Если есть кто-то из вас, мужчины , который не восхищается тем, что прыгает, когда я отдаю вам приказы, вы прямо сейчас делаете свой кайф. Те, кто хочет работать под моим началом, уверены в честности, начинают сейчас и продолжают впредь. Я думаю , это все. В глазах Харлана, когда он говорил, появился тот бессмысленный свет, который был в них, когда он столкнулся с людьми Девени в Ламо, свет, который всегда был в его глазах, когда он сталкивался с более чем одним человеком, с проблемами. Он видел лица всех мужчин в группе, хотя, казалось, не смотрел ни на кого из них. Он заметил различные оттенки выражений, которые появлялись на их лицах, когда они с трезвым интересом и с тем, как другие позволяли себе ухмылку недоверия или неприязни.Он заметил, что высокий, стройный, смуглый человек, крайний слева от группы, смотрел на него злобным взглядом, его глаза пылали ненавистью, он видел черно- Волосатый горбоносый парень в центре группы наблюдал за ним с ухмылкой холодного презрения.Харлану показалось, что изрядная часть мужчин была готова признать его его работодателем, однако многие другие были столь же откровенно враждебны. После того, как Харлан замолчал, наступило короткое молчание, во время которого многие мужчины вопросительно посмотрели друг на друга. Это был момент, в течение которого, если бы лидер проявил инициативу для тех, кто намеревался не соглашаться с правлением Харлана, отряд мог быть разделен. Видимо, высокий смуглый мужчина догадался, что пришло время возражать , потому что откашлялся и по-кошачьи усмехнулся. Однако, прежде чем он успел заговорить, невысокий человек с проницательными глазами, которые с того момента, как они остановились на Харлане, светились чем-то , что можно было бы определить как смешанное удивление и восторг, тонко прикрытые налетом юмора, отчетливо произнес: : "Вы перешли из Пардо, вы говорите?" Харлан кивнул, и в его глазах вспыхнуло узнавание, когда он посмотрел на мужчину. Другой тихо засмеялся. — Кажется, я тебя знаю, — сказал он. "Ты "Дрэг" Харлан!" По группе пробежала дрожь. Произошло согласованное окоченение тел, общий вздох легких по мере их сдувания. А затем группа замолчала, каждый смотрел на Харлана с тем пристальным любопытством , которое приходит при первом взгляде на известного персонажа, представленного без ожидания. Харлан заметил, что мужчины изменились. Все без исключения лица, чьи лица выдавали склонность признать его авторитет, приняли угрюмое, разочарованное выражение. С другой стороны, те, кто раньше выдавал враждебность, теперь удовлетворенно ухмылялись. Дрожь злобного веселья, явно выраженная в дрожании век , была единственной эмоцией Харлана по поводу перемены, происшедшей в мужчинах группы. Теперь он мог выбрать тех из людей, которым, как сказал Лейн Морган, нельзя было доверять, и он мог указать на тех, кто был верен Моргану, а кто будет верен Барбаре и ему самому. Среди первых были высокий смуглый мужчина в крайнем левом углу и горбоносый в центре. Последних было около десяти, и Харлану было ясно, что невысокий человек, который говорил, был их лидером. ""Тащите" Харлана - а?" Это был высокий смуглый мужчина. Злоба исчезла из его глаз, он широко ухмыльнулся, хотя в его поведении было уважение и раболепие, когда он вышел из группы и остановился в нескольких футах от Харлана. «Я и мои друзья ничуть не обрадовались, узнав, что у нас будет новый управляющий. Мы как бы ожидали, что мисс Барбара сама возьмет на себя управление делами. это сильно отличает его . Мы не против игры «Перетаскивания Харлана». — Спасибо, — усмехнулся Харлан. — Я видел, как вы докладывали мисс Морган. Я полагаю, вы — соломенный босс. «Вы попали в цель. Я Страуд — Лаф Страуд». — Ты и дальше будешь соломенным боссом, — коротко сказал Харлан. — Я назначаю бригадира. — Где Лоусон? Говорил Страуд. В его глазах мелькнула тень разочарования . — Лоусону больше не понадобится титул, — сказал Харлан, прищурив глаза . - Его нужно посадить. Как только мы закончим, кто-нибудь из вас, мальчики, может пойти и позаботиться о нем. Вы найдете его в магазине сбруи . Вчера ночью он взломал дверь комнаты мисс Барбары, и она сделал из него дуршлаг». Харлан проигнорировал влияние своих новостей на мужчин, устремив взгляд на невысокого мужчину, который заговорил первым, а теперь стоял молча, в позе , намекающей на уныние. "Ты будешь бригадиром, Линтон," сказал он коротко. Линтон, который мрачно слушал, был так поражен внезапным падением на его плечи мантии власти, что резко выпрямился и схватился за свою шляпу, которая упала с его головы, несмотря на его усилия схватиться за нее, обнажая копна огненно- рыжих волос. Когда он выпрямился, подобрав шляпу, его веснушчатое лицо было багровым от смущения и удивления. — Я вам обязан, — пробормотал он. На этом все закончилось. На следующее утро Линтон явился к Харлану за приказом, а чуть позже весь отряд во главе со Страудом, сопровождаемый повозкой и лошадьми ремуда, двинулся на юг, к дальнему участку большого уровня, оставив Линтона и Харлан на ранчо. И когда снаряжение растворилось в южной дали, Харлан, идущий возле большей из двух ночлежок, наткнулся на Линтона. Харлан усмехнулся, увидев другого. "Ты не пошел с нарядом, Рыжий?" он сказал. «Кажется, бригадир должен очень хотеть быть со своими людьми в их первой командировке после того, как его назначили». Лицо Линтона было бледным, его взгляд был прямым. — Послушай, Харлан, — твердо сказал он. - Я знаю тебя давно и знаю, что ты чертовски прямее многих мужчин, у которых репутация лучше, чем у тебя. Но есть кое-что, что нужно объяснить. сияние для этой маленькой девочки там. Там назревают вещи, которые сделают ее очень плохой для нее. Все было не так плохо, пока старый Морган был здесь, но теперь он ушел, и она должна играть это одинокой рукой. «Ты разозлился и наставишь на меня свой пистолет, если хочешь. Я знаю, что у меня не было бы шанса. Но все же, я говорю вам. Ты знаешь, что больше половины того отряда, которым ты поставил меня во главе, состоит из людей Девени - тайных, вороватых, убивающих преступников? - Ты хочешь уйти, Рыжий? Покидать! Адский огонь! Я держусь до конца. Но я узнаю, где ты стоишь. Что ты собираешься делать с Барбарой Морган? Харлан усмехнулся. — Я ответил на этот вопрос, когда назначал тебя мастером, Ред. Но я считаю, что совершил ошибку - я должен был назначить человека, который знает, для чего нужен его ящик для мыслей. Линтон покраснел и пристально посмотрел на другого . — спросил он. — Настоящий вдумчивый человек наткнулся бы на это быстрее, — мягко и иронично ответил Харлан . так тихо и честно, что Линтон ахнул: «Черт меня побери! Это ты имеешь ввиду! Ты играешь с ними прямо, лицом вверх. Твои разговоры о том, что Лейн Морган делает тебя менеджером, были просто хорошим товаром. Я знаю, что Долвер, Ласкар и парень, которого они называют Шеф, заткнули Моргана, потому что я слышал, как Страуд и еще некоторые из них говорили об этом. И я слышал, что ты заполучил Долвера и Ласкара и не дал Девени схватить Барбару Морган в Ламо. Но я думал, что ты тоже играешь за Барбару, и я не собирался тебя отпускать . Харлан тихонько рассмеялся . Я отправился за Ламо, собираясь пустить слюну Долверу и другому парню, убившему Дейви Лэнгана. Я взял Долвера в Сентинел-Рок и подумал, что, скорее всего, где-нибудь наткнусь на другого парня — может быть, найду его в банде Девени. Но встреча с Лейном Морганом изменила ситуацию. А теперь я откладываю многие дела до тех пор, пока Барбара Морган не освободится, и никакие койоты из толпы Девени не попытаются связать ее . коснулся глаз Харлана, и тот на мгновение замер, учащенно дыша.Затем , заметив непоколебимое добродушное сияние в глазах Харлана — видимый признак того, что Харлан знает о его глубоких чувствах, — Линтон схватил одну из рук другой и крепко сжал ее. -- Будь ты проклят, -- тихо сказал он, -- ты меня завел. Я твердо намерен увидеть, как эта девчонка заключает честную сделку, и когда я увидел, что ты играешь для этих проклятых преступников, которые в костюме, я точно понял, что вокруг Ранчо будет ад. Секо. Вы меня ошеломили, когда назвали меня мастером, потому что я не мог предвидеть вашего следа. — Но я думаю, что теперь я поумнел. ты собираешься натравить на них гада - разыграть их как лохов. А я твоя правая рука, и я буду с тобой, пока ад не затянется на айсбергах!" ГЛАВА XIV ТЕНИ Желание еще раз прокатиться под мирным солнцем страны, которую она любила, было одним из первых признаков того, что Барбара Она оправилась от шока, вызванного смертью отца. В течение двух или трех дней она не выходила из своей комнаты, разве что спускалась вниз, чтобы приготовить себе еду. Она провела большую часть своего времени, сидя у окна, лелея свое горе . сегодня утром она встала с постели, чувствуя себя более собранной, чем обычно, с несколькими новыми эмоциями, борющимися за господство. Одной из этих эмоций была эмоция нетерпимости. Принятие власти Харланом привело ее в ярость. одно лишь его слово , что ее отец заставил его пообещать «завладеть» «вещами» .
Эта решимость держалась до тех пор, пока она не позавтракала, а потом
долго стояла в дверях кухни, глядя на яркое
солнце, охваченная странной нерешительностью.
Харлан помог заполнить пустоту, образовавшуюся после смерти ее отца, — это
несомненно. Было что-то приятное в его присутствии на
ранчо; это, казалось, означало гарантию ее безопасности; она чувствовала себя
почти такой же защищенной, как когда ее отец был с ней. Ее
разозлило то, что он ходит по залу, как будто он имел полное
право быть там, но в то же время она чувствовала себя спокойно уверенной, что
пока он рядом, ей не причинят вреда.
Эмоции ее были настолько противоречивы, что она не могла решить,
что ей следует предпринять, и с досадой кусала губы
, стоя в дверях.
Позже ее щеки слегка покраснели от осознания того, что она поддалась
эмоциям, которых она не могла понять, но которые, как она
виновато решила, ее багровое лицо, были вызваны убеждением
, что она пожалеет о том, что Харлан уедет, Чтобы больше не возвращаться, она
пошла в загон, привязала своего пони, набросила на него седло и уздечку,
села на животное и поехала прочь - на запад.
Не успела она пройти и полумили, как услышала
позади себя быстрый стук копыт. Бросив быстрый взгляд назад, она увидела
приближающееся Чистилище, Харлана в седле, курящего сигарету.
Ее пульс необъяснимо участился, и багровый румянец снова залил ее
щеки; но она сидела неподвижно в седле и смотрела прямо вперед,
делая вид, что не заметила присутствия лошади и всадника позади
нее.
Она проехала еще полмили, прежде чем румянец сошел с ее щек. И
тогда, отвечая на стремительное негодование, она остановила Билли, повернула его и села неподвижно в седле с бледным лицом и сверкающими
глазами . С явным безразличием Харлан подъехал к ней. Большой вороной конь не изменил шага, а выражение лица Харлана не изменилось. Девушке казалось , что и в коне, и всаднике была непоколебимая целеустремленность, которую ничто не могло изменить. И, несмотря на свое негодование, она испытывала трепет восхищения и перед человеком, и перед лошадью. И все же ее глаза все еще зловеще сверкали, когда Харлан подъехал к ней на дюжину шагов и остановил большого негра. На лице Харлана было выражение серьезного уважения; но она увидела затаившегося дьявола в его глазах - мерцание устойчивого, насмешливого юмора, - что заставило ее страстно желать использовать на нем свою кисть. По этому мерцанию она поняла, что он нарочно последовал за ней; что он ожидал, что она рассердится на него за это. И блеск также сказал ей, что он решил вытерпеть ее гнев. "Хорошо?" — ледяным тоном спросила она. — Доброе утро, мэм. Он поклонился ей, снимая с головы свою широкополую шляпу с, как ей показалось, ироническим взмахом. — Есть что-то, о чем ты хочешь со мной поговорить? — спросила она, подняв подбородок и презрительно глядя на него. Она уверяла себя, что, когда он взглянул на нее так, как смотрел в эту минуту, она положительно возненавидела его. Она задавалась вопросом, почему она терпела его присутствие. — У меня и в мыслях не было говорить с вами, мэм. Неплохое утро для прогулки, не правда ли? "Если кто-то едет один," ответила она многозначительно. «Мне гораздо больше нравится ездить верхом, когда у меня есть компания», — заявил он серьезно и с таким же значением. — Я полагаю, это означает, что вы решили ехать со мной? сказала она холодно. — Вы попали, мэм. "Ну," заявила она, ее голос дрожит от страсти; - Я не хочу, чтобы ты ехал со мной. Ты пришел сюда и узурпировал всю власть и власть, какие только есть, и ты управляешь ранчо Секо так, как будто оно принадлежит тебе . Но ты не поедешь со мной - я не не хочу, чтобы ты!» Если бы она стояла, то, должно быть, топнула ногой о землю, настолько яростно она держала себя. И сверкающего презрения в ее глазах должно было быть достаточно, чтобы обескуражить большинство мужчин. Но не Харлан. Его веки дрогнули от волнения; а его глаза — теперь она заметила, хотя могла бы убить его за его сводящую с ума настойчивость — были голубыми и обрамлены тяжелыми ресницами, выгоревшими на солнце и песке до такой степени, что их естественный коричневый цвет грозил превратиться в легкий загар. Она изучала его, даже ненавидя, потому что видела его силу — чувствовала ее. И хотя она думала о нем злые вещи, она обнаружила, что у нее сложилось новое впечатление о нем - о его характере, его внешности и о мотивах, которыми он руководил. И она думала, что знает, почему мужчины избегают неприятностей с ним. Она сказала себе, что если бы она была мужчиной и столкнулась бы с ним с насилием в своем сердце, она бы серьезно подумала, прежде чем предать его ему. Ибо в его глазах, в губах, в выпяченном подбородке - даже в атмосфере, окружавшей его в это мгновение, была угроза, невысказанное обещание, затянувшееся и дремлющее, полной готовности - почти нетерпения, она была убежденный - для насилия. Она резко вздохнула, наблюдая за ним. И когда она увидела, что его губы изогнулись в легкой улыбке — благотворной, хотя и серьезной; с намеком на мальчишеское веселье в них - она получила еще одно быстрое впечатление о его характере, новом, поразительном и просветляющем. Ибо за жесткой, неподатливой внешностью, которую он представлял людям; За обещанием и угрозой насилия скрывались импульсивность и мягкость, которые правили бы им, если бы суровая необходимость самосохранения не заставляла его скрывать их. Улыбка обезоружила ее. Это _did_ казалось нелепым - что она должна попытаться заставить этого человека делать что-нибудь, что он не хотел делать. И она знала , что он не послушается ее и поедет обратно на ранчо; она была убеждена, что должна либо вернуться, либо позволить ему следовать за ней, как ему заблагорассудится. И она была полна решимости не отказываться от своей поездки. Однако она была полна решимости быть очень надменной; но когда она повернула Билли, чтобы снова направить его в западную даль, в ее глазах мерцала ее капитуляция, а губы дрожали на грани дерзкой улыбки. Потом Билли почувствовал на своем боку плеть; — фыркнул он с удивлением и отвращением и бросился вперед, нетерпимо мотая головой. Посмотрев в сторону, когда Билли проехал двести или триста ярдов, Барбара заметила, что большой вороной конь отстает не более чем на полдюжины шагов. И что любопытно, Барбара снова испытала эту удобную уверенность в защите и удовлетворение от близости Харлана. Движимая совершенно необъяснимым порывом, она слегка натянула поводья на Билли, почти незаметно замедлив его, так что обе лошади прошли более четверти мили, прежде чем расстояние между ними заметно сократилось. А затем, с нетерпением, от которого ее щеки запылали, Барбара заметила, что Чистилище тоже замедлилось, и Харлан, похоже, приспосабливался к темпу животного. Было ясно видно, что Харлан не собирался предполагать, что она уступила. Еще четверть мили расстояние оставалось прежним, и тишина не нарушалась, если не считать ритмичного стука копыт по шелестящему, спутанному мескитовому камню. Тогда Барбара, поддавшись порыву праведного гнева, вызванному явным намерением Харлана оставаться на почтительном расстоянии, намеренно вывела Билли на прогулку и дождалась, пока Харлан поедет рядом с ней. «Тебе не нужно быть скотиной, даже если я скажу тебе вернуться на ранчо !» — Что вы имеете в виду, мэм? Да я и не помню, чтобы я что-то делал. Я только что много думал — если вы это имеете в виду. "Думать плохие вещи обо мне - я полагаю - за то, что я сказал вам." Он думал о ней - серьезно. И его мысли были далеки от непостоянства, когда он смотрел на нее сейчас, когда она ехала в нескольких футах от него, ее профиль был обращен к нему, ее голова была жестко посажена, ее подбородок был высоко поднят, ее губы плотно сжаты, а волосы грациозно свисали. закручивается вокруг ушей и выпячивается в заманчивом беспорядке на затылке. Он думал, что, отвечая на простую прихоть, он отважился на большие опасности, чем те, с которыми он мог бы столкнуться, защищая ее от волчьей стаи, которую навлекли на нее обстоятельства. Он думал, что до сих пор его жизнь была прожита без оглядки на порядок и систему, что он вел блуждающее существование, никогда не подозревая, что такие женщины, как она, украшают мир. Он думал о том, что могло бы случиться с ней, если бы Дейви Лэнган не был убит и если бы он не начал мстить за него. В эту минуту в его мыслях промелькнула мысленная картина, от которой лицо его побледнело, а губы сжались в прямые жесткие линии, — картина Барбары, отданной на милость Девени. Быстрым поворотом он развернул Чистилище перед Билли, заблокировав дальнейшее продвижение животного на запад. Девушка вздрогнула от быстрого движения и со страхом смотрела на него, боясь — сама не зная чего. Но его улыбка, хотя и мрачная и невеселый, отчасти успокоила ее, и она сидела молча, глядя на него, пока он говорил быстро, серьезно. -- Я думал о тебе, и я не думал о дурных вещах -- о тебе. Я думал о Девени -- и о том, что твой отец сказал мне там, у Сторожевой скалы. что вы в опасности, что Девени, Стром Роджерс и еще кое-кто из них обратили на вас взоры. Твой отец заставил меня пообещать, что я приду сюда и присмотрю за тобой, и я намерен это сделать. Вот почему я пошел в Ламо, когда меня не звали туда, и поэтому я привел Девени на разборки перед вами. «Здесь что-то происходит, чего не видно на поверхности — что-то скрытое и крадущееся . Это отправило твоего отца через Разлом. «Ну, твой отец тоже сказал мне это — что на него набросились трое из них . Это парень, которого называют Шефом, застрелил твоего отца, когда он спал, когда было слишком темно, чтобы твой отец мог видеть его лицо. Твой отец заставил меня пообещать, что я найду этого парня и все для него. Вот для чего я здесь. В любом случае, это одна из причин, по которой я здесь. Другая причина в том , что я позабочусь о том, чтобы вы заключили с ними честную сделку, ребята. - И ты не получишь честной сделки, катаясь в одиночку, вот так, особенно когда ты направляешься к Сансет-Трейл, где тусуется Девени и его банда . таким образом. Я удерживаю вас от любых шансов. Пока он говорил, Барбара молча наблюдала за лицом Харлана. Не было сомнений, что он говорил серьезно, и также не было сомнений, что он беспокоился о ее безопасности. Но почему? Казалось абсурдным , что Харлан, сам преступник, должен защищать ее от других преступников. Однако в Ламо он сделал именно это. За его действиями, выраженной заботой о ней, должен быть мотив. Что это было? Возможно ли, что он делал это бескорыстно; что обещание, которое ее отец потребовал от него, изменило его; что в его сердце в это мгновение жили те тонкие импульсы, которые должны дремать во всех людях, какими бы плохими они ни были? Свет этого великого исследования был в ее глазах; они искали в его лице тонкость, ловкость и хитрость - что-то, что могло бы дать ей ключ к его мыслям. И когда она смогла найти в его выражении только серьезную озабоченность, она потянула Билли и повела его обратно к ранчо. Не проехав и ста ярдов, она украдкой взглянула на Харлана. Теперь он ехал рядом с ней, глядя прямо перед собой, его лицо ничего не выражало. Если бы он выдал малейший признак триумфа, она бы передумала возвращаться с ним на ранчо. А так она почувствовала пульс ярости из-за своей готовности подчиниться его приказам. И все же ярость смягчалась скрытой, скрытой радостью, которую она получала от его мастерства. -- Я полагаю, я могу поехать в другом направлении -- на восток, например, -- или на север, или на юг? Он, видимо, не заметил насмешки в ее голосе. «Ты никуда не поедешь один, — заявил он. "Ой!" она ответила, вздернув подбородок и глядя на него с холодным презрением, которое, как она думала, смутит его; «У меня должен быть опекун». Он смотрел прямо на нее, устойчиво, по-видимому, не задетый ее враждебным взглядом. Но, может быть, я бы не стал так выражаться. Кто-то должен присматривать за вами, следить, чтобы вы не попали в беду. ты будешь помнить». И вот он серьезно улыбнулся ей, и ее лицо покраснело при воспоминании об этом происшествии. Значит, она так стремилась искать его защиты; она доверяла ему. — Это была не твоя вина, — мягко продолжил он. «Тогда ты, может быть, не знал , что за парень такой Девени. Но теперь ты знаешь, и это будет твоя вина, если ты столкнешься с ним снова». Он видел, как она восприняла это, как ее цвет появлялся и исчезал, и как ее глаза опускались от его взгляда. Он трезво улыбнулся. «Мне кажется, вы должны полагаться на очень маленький шанс, мэм». "Какой шанс?" Она взглянула на него в изумлении, потому что ей и в голову не приходило, что ей грозит реальная опасность, несмотря на угрожающее отношение Девени и ее изоляцию. Ибо великий, мирный мир и плавающий солнечный свет были полны обещаний торжества справедливости и добродетели; и крепкая уверенность в себе юности была в ее сердце. "Какой шанс?" — повторила она, внимательно наблюдая за ним. «Шанс, что я и Рыжий Линтон сможем привести все в порядок , чтобы присматривать за тобой». Он был серьезно серьезен. - Тебе это должно показаться очень жалким шансом - я прихожу сюда с не слишком хорошей репутацией, а Линтон, с его рыжей головой и веснушками. "ее вера в рыжие волосы, веснушки и адский изюм вне закона. Но были и худшие комбинации, мэм, если я сам это говорю . независимо от того, что вы думаете о нас». — Красный Линтон? она сказала. — Это тот маленький, невысокий, рыжеволосый человечек, которого вы поставили вместо Лоусона, не так ли? Я никогда не замечал его — особенно. Кажется, я всегда считал его довольно незначительным. Харлан усмехнулся. — У Рыжего такая уловка, кажется, неважная. Рыжий тратит кучу времени, ничего не говоря, и слоняется без дела, выглядя так, будто его не на месте . петух, который figurin ', чтобы править насестом. "Я знал его в Пардо, мэм - он ездил на T Даун в течение двух или трех сезонов." "Вы ожидаете неприятностей - с Девени?" спросила она, в ее голосе дрожь. - Бесполезно скрывать это, сударыня. Может быть, твой отец думал, что тебе будет лучше, если он не скажет тебе об этом. Но у меня другая идея. Любой — мужчина или женщина — знает гораздо больше о том, как вести себя, если он хоть как-то способен предвидеть неприятности. Твой папа сказал мне, что здесь все смешалось с Девени и еще с кем-то из его вида; И я не собираюсь позволять тебе бродить в темноте. -- Примерно половина людей с ранчо Секо состоит в банде Девени, -- говорит Линтон. Вот почему я поставил Линтона на место Лоусона, вот почему я прошу вас держаться как можно ближе к ранчо Секо и прошу вас не порыться по стране». Она ехала молча, с бледным лицом, переваривая эту тревожную новость. Теперь она вспомнила, что ее отец временами казался довольно обеспокоенным и что несколько раз он намекал, что не доверяет некоторым мужчинам с Ранчо Секо. Но, как сказал Харлан, он никогда не доверял ей полностью — без сомнения, потому, что не хотел, чтобы она волновалась. Это было очень похоже на ее отца — всегда облегчал ей жизнь. Однако, украдкой наблюдая за Харланом, она ощутила волнение, о котором тот не подозревал. Эмоцией была уверенность — не в Харлане, поскольку, хотя она видела, что он, очевидно, стремился стать ее защитником, она не могла забыть, что он тоже был преступником, без каких-либо доказательств того, что его послали в Ранчо Секо ее отца; ничего, кроме своих действий, чтобы убедить ее, что его мотивы были основаны на заботе о ее благополучии. Она думала о Джоне Хейдоне, когда ехала рядом с Харланом; и именно уверенность в нем выражалась в ее взглядах на Харлана; она была убеждена, что не должна полностью зависеть от Харлана. И когда, когда они приблизились к ранчо, она увидела большую серую лошадь, стоящую у входа во внутренний дворик, ее лицо покраснело, а глаза засверкали, и на лице Харлана появилась холодная улыбка. "Это будет лошадь Джона Хейдона, я думаю," сказал он медленно. "Почему," ответила она, пораженная; "Откуда ты знаешь?" Он ехал дальше, не отвечая. Когда они добрались до ранчо, Харлан побежал по Чистилищу к одной из ночлежок, перед которой он увидел стоящего Рыжего Линтона. Барбара направила Билли ко входу во внутренний дворик и спешилась, ее лицо раскраснелось, чтобы встретить мужчину, который вышел из открытых ворот, чтобы поприветствовать ее, его лицо озарила восторженная улыбка. ГЛАВА XV СВЯЗАННАЯ "Так ты наконец пришел?" Барбаре с трудом удавалось удержать в голосе негодование, когда она смотрела на Джона Хейдона, потому что в ней бушевали другие эмоции : радость оттого, что Хейдон пришел, хотя и с опозданием; укорила себя, потому что увидела в глазах Хейдона пылающую тревогу и сочувствие, которые выглядели так, как будто они родились недавно. В поведении Хейдона было скрытое возбуждение; точно он только что узнал о болезни девушки и с трудом прискакал к ней. Она была уверена в искренности его голоса, когда он крепко сжал ее руки и сказал: «Наконец-то, Барбара! Я слышал это только сегодня утром, и я чуть не убил свою лошадь, когда шел сюда! Посмотрите на него!» Серая лошадь действительно выглядела так, как будто на ней сильно ездили. Он стоял, подтянув ноги, опустив голову, его морда и грудь были покрыты пеной. — жалостливо пробормотала Барбара, поглаживая зверя по шее; и в ее глазах было быстрое прощение, когда она снова посмотрела на Хейдона. Хейдон был высоким — такого же роста, как Харлан, и шире. Его плечи выпирали из-под синей фланелевой рубашки, которую он носил; и она была стянута складками на тонкой талии, где его обвивал усеянный патронами ремень, провисший на правом бедре под тяжестью тяжелого пистолета. На шее у него был простой серый шелковый платок; он провисал спереди , обнажая развитую мускулатуру, которая вызывала завистливое восхищение мужчин. Волосы у него были угольно-черные, волнистые и густые, хотя он носил их коротко, видимо, с намерением, потому что он, должно быть, знал, что они придавали ему бдительный, мужественный вид. Его лицо, несмотря на загар и мелкие морщинки, принесенные солнцем и ветром, имело ясный, здоровый цвет, а глаза, черные, как волосы, имели острый блеск, за которым скрывался юмор не поддающегося определению качества . с первого взгляда -- оно было изменчиво, мимолетно, таинственно. Варвара молчала. Неизменное мужество, которое поддерживало ее до этого момента, грозило ей рухнуть в присутствии этого крупного, симпатичного мужчины, который казался ей воплощением той романтики, которой она всегда жаждала. Она смотрела на него, ее губы дрожали от волнения. До сих пор у нее не было доверенного лица — никого, в ком она могла бы быть уверена. И вот, когда Хейдон стоял рядом с ней, хотя и не слишком близко, - ибо он никогда не был в состоянии добиться той близости, к которой стремился, - она рассказала ему о том, что произошло, включая подробности смерти ее отца, связанные с ее Харланом; заканчивая описанием инцидента с Девени в Ламо (на что Хейдон пробормотал угрозу) и последующего приезда Харлана на ранчо Секо вместе с историей его прихода к власти. Когда она закончила, Хейдон сочувственно положил руку ей на плечо. «Это очень плохо, Барбара. И в довершение всего, Лоусон тоже должен был изображать из себя зверя, а? Почему ты не послала кого-нибудь ко мне?» «Посылать было некого». Ее голос грозил сорваться, несмотря на храбрый блеск, мелькнувший сквозь влагу в ее глазах. - Лоусон отослал этих людей, и когда они вошли, Харлан взял их на себя. И... кроме того, - призналась она, опустив взгляд, - я... я думала, что вы должны ... я думала, что вы... -- Он укоризненно встряхнул ее, громко рассмеявшись, и повел ее через ворота во дворик, где они долго сидели на скамейке и разговаривали, а вид дворика начал меняться, снова становясь местом веселья. залитый мягким лучистым светом возвратившегося счастья, отразившегося в ее глазах; в то время как солнечный свет, струящийся в ограду, приобретал такую яркость, что глаза девушки блестели; в то время как серые и пустые дни после смерти ее отца начали ускользать обратно в неопределенность памяти - жало и печаль от них исчезли. Так сердце юности откликается на близость романтики. Они разговаривали уже полчаса, когда Барбара вспомнила, что Хейдон не выражал желания встречаться с Харланом. Лицо Хейдона немного побледнело, когда он ответил на ее предложение найти этого человека. Но он рассмеялся, довольно безрадостно, подумала она. "Я намерен увидеть его, Барбара - но в одиночестве. Есть несколько важных вещей , которые я хочу сказать ему - главным образом относительно его поведения по отношению к вам." Он встал. Барбара тоже встала и пошла с ним за ворота, где он сел на лошадь, улыбаясь ей сверху вниз. — Харлан был прав насчет того, что ты уехал один. Я бы остался как можно ближе к ранчо. Трудно сказать, что Девени может попытаться сделать. Но не волнуйся. случалось... я бы... -- Он улыбнулся, и Барбара поняла, что он имел в виду то, что говорил ей много раз -- о пасторе в Лазетте, милях в сотне к северо-востоку, -- и о его рвении присутствовать при этом. с ней, в то время как пастор «связал себя узами брака». Его манеры всегда были шутливыми, и все же она знала, что за этим стоит серьезность. И все же она не уступила его назойливости, потому что не была вполне уверена, что хочет его. Она и сейчас не была в этом уверена, хотя в этот момент он нравился ей больше, чем когда-либо раньше. Она отрицательно покачала головой, отвечая на его улыбку; и смотрел, как он объезжает угол ранчо к загону, где, без сомнения, найдет Харлана. * * * * * Харлан подъехал прямо к двери ночлежки и спешился. Рыжий Линтон ничего не сказал, пока Харлан не сел на скамейку сразу за дверью ночлежки. Затем Линтон ухмыльнулся ему. «Пришел какой-то чудак, — сказал он. Харлан уставился на рыжеволосого мужчину — свирепый, свирепый взгляд, который заставил Линтона вытянуть губы так, что уголки угрожали опуститься к ушам . Затем Линтон принял пренебрежительный тон. - Я думаю, для него это не шанс. Он уже больше года мотается между этим местом и Звездой, а она даже не поцеловала его, клянусь. !" Харлан не ответил. — Ты его видел? — спросил Линтон. «Закрой свой грязный рот». Линтон усмехнулся. - Я не знал, что тебя так сильно ударили. Как бы то ни было, если ты был, почему, нет никакого смысла тратить время на то, чтобы травить тебя газом. улыбки, которые очень опасны и ненадежны. Я когда-то знал человека ---- Харлан встал и пошел к ночлежке. А Линтон, ухмыляясь, громко позвал его вдогонку, изображая изумление. — Да ведь он ушел. Исчез совсем. А я пытаюсь вбить ему в голову хоть какой-то смысл. Ухмыляясь, Линтон побрел прочь, исчезнув в кузнице. Едва он исчез, как Хейдон появился из-за угла ранчо , примерно в тот же момент Харлан, почувствовав уход Линтона, подошел к двери, хмурясь. Хмурый взгляд все еще сужал глаза Харлана, когда они остановились на всаднике ; и его брови были нахмурены с безошибочной свирепостью, когда Хейдон спешился возле ограждения загона. Поведение Хейдона изменилось. В присутствии Барбары он был уверенным, небрежным. Когда он слез с лошади и направился к Харлану, вокруг него царила атмосфера осторожности. Не успел Хейдон сделать и полдюжины шагов, как Харлан понял , что этот человек знает его — знает о его репутации — и боится его. Уважение было в глазах Хейдона, в его поникших плечах, в его нерешительной походке. И в глазах Харлана мелькнуло то презрение , которое всегда овладевало им в присутствии людей, которые его боялись. И все еще, если бы Харлан не обладал способностью читать характеры с первого взгляда; если бы у него не было этого сверхъестественного инстинкта угадывать мысли людей, которые обдумывали насилие, он не мог бы знать, что Хейдон боится его. Ибо страх Хейдона не был отвратительным. Это было то чувство, которое советует быть осторожным, предостерегает от достойного противника, уважает стихийную и разрушительную силу. Хейдон улыбнулся, остановился в нескольких шагах от Харлана и развернул ладони наружу. «Вы Драг Харлан из Пардо, — сказал он. Харлан кивнул. — Меня зовут Хейдон. Я владею отелем «Стар» — примерно в пятнадцати милях к западу — на Сансет- Трейл. Я дружу с мисс Морган и хотел бы поговорить с вами о ранчо Секо. "Иди". Улыбка Хейдона стала менее широкой. - Это довольно сложная тема для обсуждения. Кажется, это не мое дело. Но вы поймёте, интересуясь Барбариной будущем и в благополучии ранчо, почему я осмеливаюсь задавать вам вопросы. Что вы собираетесь делать с ранчо? —
Управлять им.
— Конечно, — улыбнулся Хейдон. — Я имею в виду, конечно, финансовую
сторону дела. Мисс Морган, я полагаю, возьмет на себя деньги. — Вы получили приказ от мисс Барбары ругать меня по поводу ранчо?
Но у меня есть естественное желание знать. — Я расскажу ей, что собираюсь сделать. — Хейдон слабо улыбнулся, землю между собой и другим, а затем обратно. Хейдону было ясно, что он не мог двигаться дальше в этом направлении, не навлекая на себя гнев, дремлющий в сердце Харлана, который проявлялся в его суженных глазах. В сердце Харлана была горечь, дикой страсти. Ненависть к этому человеку, которая была вызвана упоминанием о нем Барбары и усилилась
его визитом к девушке, стала злокачественной из-за его появления теперь в
роли инквизитора.
Ревность, Харлан не признал бы, но все же Убежденность в том, что Хейдон
красив и что он понравится женщинам - что он, без сомнения, уже
нравился Барбаре, - вызвала в Харлане холодную ярость . страсть, которая была безошибочно узнаваема Хейдоном. Он вышел из дверного проема и медленно пошел к Хейдону, остановившись в ярде от него. Руки его свисали по бокам, подбородок немного выдвинулся вперед; и в его поведении была угроза, которая привела в паралич страха более чем одного человека. Тем не менее, за исключением того, что его мускулы медленно напряглись, Хейдон не выказал никакого страха. На его губах была легкая улыбка; его глаза не мигая встретились с глазами Харлана . В них был отблеск того таинственного юмора , который видели в них другие люди. «Я знаю, что ты молниеносно тянешь, Харлан», — сказал он, и его слабая улыбка чуть померкла. -- У меня с вами не было бы шансов; я не стрелок . Поэтому я не хочу ссориться с вами. И я достаточно о вас слышал, чтобы знать, что вы не стреляете, если только другой парень хочет «достать» вас. «У нас не будет никаких проблем. Будь честен. Как человек, который в конечном итоге возьмет на себя ответственность за ранчо Секо — поскольку мисс Барбара была достаточно любезна, чтобы подбодрить меня, — я хотел бы знать некоторые вещи. Я слышал, что Лейн Морган был убит в Сторожевой скале, и что вы были с ним, когда он умер, и незадолго до этого. Он дал вам полномочия взять на себя ответственность за ранчо Секо? — Он сказал мне взять на себя ответственность. — Письменный приказ? — Его слово. — Больше он ничего не сказал; при нем не было никаких документов — ничего ценного?» Ни один из мужчин не позволял своим глазам отводить взгляд от другого с тех пор, как Харлан приблизился, и теперь они стояли, разделяя всего несколько футов , и пристально смотрели друг на друга. Харлан увидел в глазах Хейдона украдкой, украдкой блеск алчности, затушеванный притворным искренним любопытством. Он уловил жадность во взгляде Хейдона и таинственное знание. Хейдон что-то знал о поручении Лейна Моргана к Пардо, он знал, почему человек отправился за Пардо, и то, что было на нем в момент его смерти. Харлан был убежден в этом, и свет в его глазах, когда он смотрел в глаза Хейдона, отражал недоверие и презрение, которые он испытывал к этому человеку » . Как вы думаете, что было у Моргана в одежде? - внезапно спросил он. Румянец медленно залил щеки Хейдона, затем отступил, оставив его немного бледным. Он рассмеялся с притворной насмешкой . — сказал он с рычанием в голосе.— Вы, должно быть, обыскивали его.— Харлан усмехнулся с кошачьей безрадостностью. И он немного отступил назад, в его глазах было знание и удовлетворение. Потому что он «осмотрел Хейдона», следуя инструкциям Моргана. Он намеренно позволил Хейдону задавать ему вопросы, ожидая, что во время разговора этот человек скажет что-то, что подтвердит мгновенно сложившееся у Харлана мнение о том, что Хейдону нельзя доверять. И рычание Хейдона; жадность в его глазах и его плохо завуалированное рвение убедили Харлана. Харлана не возмущали манеры Хейдона; он был слишком доволен своим открытием, что Хейдон обладал чертами характера, которые не подходили ему для союза с Барбарой. И его задачей будет выявить эти черты, чтобы Барбара могла безошибочно их увидеть. Он тихо рассмеялся, опустив взгляд на ремень Хейдона; на его правую руку, безвольно висевшую возле пистолетной кобуры; и к шерстяной рубахе, с живописно свисающим шелковым платком у горла. Его взгляд блуждал по Хейдону - нагло, презрительно; его губы дернулись от мрачного юмора, охватившего его. А Хейдон стоял, не шевельнув ни одним мускулом, подвергаясь внимательному осмотру с застывшим телом, с широко распахнутыми глазами от странного ощущения страха и удивления, подкрадывавшегося к нему; и с бледностью, которая медленно становилась ужасной. Ибо он не сомневался, что, наконец, невольно пробудил демона в Харлане и что насилие, которого он хотел избежать, было неминуемо. Но блуждающий взгляд Харлана, когда он слегка попятился от Хейдона, остановился на нагрудном кармане его рубашки. Его взгляд определенно сосредоточился там, его глаза сузились, его мускулы немного подпрыгнули. Ибо из кармана торчала золотая цепочка, сломанная, ее верхний конец — там, где он входил в петлю рубашки — был пристегнут к петле сыромятным ремешком, как будто золотое звено было недостаточно длинным . А золотая часть цепи была того же образца, что и часть, которую Харлан подобрал в пустыне возле Сторожевой скалы.
***
ГЛАВА XVI ГЛУБОКАЯ ВОДА