Ну что, Емелюшка, печален так в лице?
От скуки ли пришел переиначить?
Ты топчешься на стареньком крыльце
моей куриноногой дачи.
Тебя помою, напою и накормлю.
Красива печь моя, просторна и глубока.
В каком психологическом бою
ты научился мыслить так убого?
Ты за принцессами пути держал,
наивно истину искал в высокой башне,
ты пробовал, но чаще просто ждал,
особенно, когда бывало страшно.
Пора отправиться в свой темный личный лес,
блуждать среди шершавых рыжих сосен,
в свой лес тоски, волнений и чудес,
переходя из лета жизни в осень.
В лес, где живут сатиры и дриады,
и стелится подземная грибница,
чтобы понять, что рая нет и ада,
и нити путеводной нет, чтобы не сбиться.
Идешь ты медленно и ищешь эталоны.
Ни то ни сё, ни то, ни это…
В мирах, где есть грифоны и горгоны
в надежде повстречаться с человеком.
С самим собой. Увидеть целиком
хотя бы очерк, контур силуэта.
И горловой накатывает ком,
когда ты видишь то в себе, и это.
Пойдем со мной, - ты скажешь, возвратясь.
На костяной ноге пути не держат.
Я собираю тебе сумку, торопясь,
кладу в нее отвагу и надежду.
Сама останусь на краю миров.
Жила-была, когда-нибудь не станет.
Среди дриад, драконов и лесов
кормлю, пою и отправляю в баню…
ЕК, июнь ‘23