Восемь строчек в день или тайна записной книжки
Практически у каждого думающего писателя существует верный советчик и помощник — записная книжка или дневниковые записи, о которых вспоминают незамедлительно после его печального ухода, и более того, они весьма охотно публикуются наследниками и вызывают живейший и неослабевающий интерес читателей.
Записные книжки писателей — можно отнести сегодня к самостоятельным литературным жанрам. При чтении записных книжек Достоевского, Толстого, Чехова, Ахматовой, Цветаевой возникает чрезвычайно сложный смешанный комплекс ощущений, состоящий из связанных восприятий: читательского, профессионального, редакторского, суть которого в узнавании подлинного авторского лица, волею автора погруженного в необычную бытовую аранжировку, в том числе, долгами, счетами, адресами, состоянием здоровья (так Лев Толстой постоянно жалуется на зубную боль), ежедневными вещественными и существенными для автора мелочами. Встреча в каноническом авторском тексте уже знакомых фраз, мотивов, сюжетов, приводит (даже в неизмененном виде) к приобретению ими новых и точно иных смыслов. Одновременно записные книжки гарантируют непременный эффект радости от человеческого узнавания хрестоматийного образа писателя. В записных книжках чаще всего четко просматривается писательская установка на возможность выговориться для себя, оборачивающаяся особой недоговоренностью для посторонних.
Например, благодаря записной книжке Чехова нам стали доступными такие его перлы:
— Недавно я обедал у Ермоловой. Цветочек дикий, попав в один букет с гвоздикой, стал душистее от хорошего соседства. Так и я, пообедав у звезды, два дня потом чувствовал вокруг головы своей сияние. Вся Москва уже знает, что я имел честь обедать у Ермоловой. Курс мой поднялся на целую марку.
Лев Толстой в своих дневниках 1857 года запишет:
— Добрый малый, сорви голова, русской, никогда не забывает, у кого из его приятелей сколько денег и какие чины.
— Бог, которого можно просить и которому можно служить, есть выражение слабости ума. Тем-то Он Бог, что всё Его существо я не могу представить себе. Да Он и не существо, Он закон и сила.
Удивительно точны и ироничны дневниковые признания Блока:
– Студент (фамилию забыл) помешался на Дмитрии Ивановиче (Менделееве). Мне это понятно. Может быть я сделал бы то лее, если бы еще раньше не помешался на его дочери. Странная судьба. Кант до некоторой степени избегнул гонений — благодаря свой кабинетности. Менделеев их не избегнул . . .
Не избежал ведения записной книжки, как рабочего инструмента, и Маяковский, который был абсолютно уверен, что одним из главных условий для сочинения настоящей вещи является так называемая «записная книжка» поэта. У начинающих поэтов такой книжки ещё нет, как нет соответствующей практики и опыта, поэтому стихи, начинающих, как правило, страдают длиннотами, размытыми, неконкретными описаниями и невыразительными образами.
По Маяковскому: «Предшествующая поэтическая работа ведётся непрерывно. Хорошую поэтическую вещь можно сделать к сроку, только имея большой запас предварительных поэтических заготовок. Я трачу на них от 10 до 18 часов в сутки и почти всегда что-нибудь бормочу. Работа над этими заготовками проходит у меня с таким напряжением, что я в девяносто из ста случаев знаю даже место, где на протяжении моей пятнадцатилетней работы пришли и получили окончательное оформление те или иные рифмы, аллитерации, образы и т. д. Все стихи, которые я писал на немедленную тему при самом большом душевном подёме, нравившиеся самому при выполнении, всё же через день казались мне мелкими, не сделанными, однобокими. Всегда что-нибудь ужасно хочется переделать. Поэтому, закончив какую-нибудь вещь, я запираю её в стол на несколько дней, через несколько дней вынимаю и сразу вижу исчезавшие ранее недостатки».
Но одним несомненным одноразовым преимуществом начинающий поэт все же обладает: «Начинающий ни при каких способностях не напишет сразу крепкой вещи; с другой стороны, первая работа всегда «свежее», так как в неё вошли заготовки всей предыдущей жизни. Только присутствие тщательно обдуманных заготовок даёт мне возможность поспевать с вещью, так как норма моей выработки при настоящей работе это — 8—10 строк в день».
Вывод: Хорошая записная книжка и умение обращаться с нею важнее умения писать без ошибок подохшими размерами.