От прозрения несколько жутко,
Как могли мы к такому приплыть,
Что любая невинная шутка
Может чувства других оскорбить.
Что любое небрежное слово,
Или дело, а скоро и мысль
Может дико обидеть любого,
Вообразившего внутренний смысл.
Хуторянина город обидит,
Дурака – любой сложный объект,
Нелюдимого – яркий эпитет,
А дебила – любой интеллект.
Задевают поэтов фанатки,
Кто не хлопает им посильней,
Анархиста – любые порядки,
Самокатчика – все, кто не гей.
Ловеласов обиженных звуки
Часто слышу, хоть их не понять:
Кто не дал – без сомнения, сука,
А кто дал – та, конечно же, бл...
Ущемляют красоток морщины,
Бледнокожих – все те, кто темней.
Феминисток, понятно, мужчины,
Впрочем все, кто чуть бочки стройней.
Цукерберга вмиг сиськи обидят,
Даже если их Рубенс писал,
(Правда, мат трехэтажный не видит,
И hate speech, если ты – либерал).
Изобидело Солнце Икара,
Растопив его крылья теплом.
Ущемила Луна тех, кто даром
Деньги ей предъявляли тайком.
Даже робких ручных онанистов
Оскорбляют все бабы подряд.
Хоть беги на парад пофигистов,
У которых «Мне пофиг!» плакат.
Дай мне, господи, выжить здесь просто
Среди всей этой смертной любви,
Если эта нижайшая просьба,
Чувства мертвых вдруг не уязвит.