Как пишут в таких случаях в литературных произведениях – она застыла, как изваяние, одеревенела, остолбенела, холодок по спине… - чего там ещё? Совершенно случайно Светка зачем-то попёрлась из кухни в прихожую, хотя руки были в соусе для утки, и уж ни взять ими, ни положить что-нибудь куда-нибудь, а тем паче в прихожую – она не могла. И была вознаграждена за свой внезапный порыв – услышала, как муж говорит с кем-то по телефону:
- Да она ещё вполне, а хочется гордиться, чтоб выглядела, чтоб показать другим не стыдно, да глупо звучит, ясен пень, но ты меня, как мужик, понимаешь. Да нет, можно и не запариваться, моя у меня теперь, как говорится, и в горе и в радости. Ну как чего шёпотом, чтоб не услышала сама-то, она ж сразу орать…
Светка вернулась в кухню, домазала утку, поставила в холодильник, придвинула к себе список дел, машинально вычеркнула четыре позиции, уставилась в одну точку. М-да. Главное, сам-то кто? Обычный строитель. Ну ладно, не обычный, прораб. Да обычный, обычный, разве что образование высшее и мат позаковыристей ввиду вышеупомянутого. А глянь-ка… Столько лет прожили, ничего, а тут на тебе – гордиться ему захотелось. И, главное – она ещё вполне, а?! Вот зараза-тихушник. Зараза-тихушник, подтверждая догму про горе и радость, тут же нарисовался в кухонном проёме.
- Свет! Я поехал за ёлкой, может, чего надо к столу докупить?
Ёлку предприимчивый прораб прикупил пару дней назад, оставил её на строящемся объекте, во дворе. Они там всей рабочей шарагой где-то ёлок надыбали – пушистые, говорит и пааахнут. Одного только не учёл – объект на противоположном конце города, сейчас по пробкам настоится. Светка внутри мстительно порадовалась, а вслух сказала, что по ходу сообразит, сейчас ей не до этого.
Как только за претенциозным мачо закрылась дверь, шестерёнки женского мозгового центра заскрипели с утроенной силой. Звонить подруге или, ещё того хуже, маме (которой на все новогодние каникулы они подбросили Любочку) – на это у Светки элементарно не было времени. Надо было ковать, не отходя от кассы, или как там…Короче, или сейчас или никогда. Расхожесть термина про освежение отношений досадно колола самолюбие, хотя к себе Светка по большому счёту претензий не имела. Стремительно переодеваясь из домашнего в уличное, она воздала хвалу архитектору, который в плане их дома, именуемого «китайской стеной» за размеры, рукой-владыкой начертал череду магазинчиков-лавочек, из которых ей сейчас очень помогут «Цветы у дома», «Праздник с вами» и притулившийся с торца в полуподвал «Интим-шоп». Главным вопросом для Светки, со школы не дружившей с математикой, был вопрос, успеет ли она вполне освежить супружеские закосневшие отношения от момента прибытия требовательного прораба в родные пенаты до прибытия в эти же пенаты их гостей. Зато Светка, вопреки оскомной аксиоме, дружила с логикой (ну как дружила? не конфликтовала), и потому была уверена, что успеет.
Никогда в жизни Светка не краснела столько, сколько в интим-шопе, потому что бельё надо было мерять. И ещё потому, что продавцом, которому надо было сформулировать свои пожелания, оказался средних лет бородатый очкарик, похожий на папу Карло и Карабаса-Барабаса одновременно. Он же уговорил Светку бонусом к комплекту весьма фривольного белья взять ещё и бантик на… в общем, чтоб сзади болтался. Светка взяла этот бантик с расчётом, что потом подойдёт на какой-нибудь карнавальный костюм Любочке. Ничего такой бантик был, и не скажешь, что «оттуда».
Разномастные, но в одном стиле выдержанные свечки, конечно же нечётное количество заготовленных под списание роз (подвяли, в торговлю не пустишь, хотя и стояли на витрине, ждали своей участи, то бишь Светки), и бельё цвета и фасона «грехопаденье» с апофеозным бантом – с этой драгоценной поклажей Светка ввалилась в дом, попутно (эхх!!) решительно прикупив бутылку «Асти Мартини» в «Красном и белом» (Архитектор! Ты – Бог!)
Инспекционным взглядом охватив поочерёдно пространство кухни и гостиной, отметила, что всё успела: стол сервирован, всё убранство для ёлки размещено на большом подоконнике (вот ведь традицию они завели когда-то, наряжать ёлку 31 декабря, перед приходом гостей!), настольные игры приготовлены, фейерверки со вчера томятся в ожидании, холодильник забит закусками, утка маринуется, соки в наличии – им вчетвером с Лемешками (лучший друг мужа-прораба с ненаглядной, тоже, кстати, давнишней, женой, собственно с их подачи и было решено праздновать Новый Год вчетвером) будет, где разгуляться! Как раз в этот момент и позвонила Лена Лемешко, деловито уточнила, как, что и когда, прокричала «С Наступающим!» и отключилась.
Сообщение «Скоро буду» порадовало собой, когда свечки в спальне были расставлены, тигровый плед на супружеское ложе – брошен, душ с ароматной бомбочкой – принят, лёгкий макияж наведён, бокальчик шампусика для куражу и блеска глаз – освоен. А вот сообщение «На стоянке» заставило понервничать и пару раз исколоть пальцы шипами обкромсанных на заклание роз. Дверь в квартиру она предусмотрительно открыла, ну, в смысле, отперла замок, чтоб всё как по сценарию: он хочет открыть дверь своим ключом, она оказывается открытой, он, ошеломлённый… ну, и так далее.
Быстро, лепестки разбросать, от коридора до спальни. Так, пунктирной дорожкой получилось, она ж не дочь и не жена Рокфеллера, не только розы колются под Новый Год, но и цены. Разбрасывая лепестки, Светка еще успела ухватить за шлейф промелькнувшую мысль о том, что она какую-то мужскую роль исполняет в этой ситуации, вроде как мужики, по классике, прикупают шампанское и свечки, а особенно – розы, чтобы потом их лепестками разбросать по квартирной округе и ждать помилования, которое после такого великолепия наступит непременно. Но фея логики не дремала, и, придав порочной мысли ускорения (отпустила шлейф), вынесла вердикт в форме «Пофиг!»
Трясущимися от волнения руками нацепила треклятый бант (господи, как неудобно-то, не вколоть бы себе куда не надо), оценила аппетитные формы в зеркале. Звук прибывшего лифта с лестничной площадки вынес Светку в коридор. Звонок. Срывающимся от волнения голосом крикнула «Открыто!» и запоздало подумала «А чего звонит-то? Ключ же есть!»
Разрумянившийся муж втиснулся в дверь, таща ёлку впереди себя. Лесная красавица наполнила прихожую ароматами вовсю наступающего праздника, но тут пришло время выступить прорабу, и он не преминул.
- Ой, Свет, прости. Я б не звонил, да руки уже отрываются. Вот ты встала, помоги давай. Руки отвалятся щас, бери, чо вылупилась, зай. О, клёвое бельишко, так Новый Год встречать будешь? – и хохотнул в довесок.
Светку с логикой повалили хуком. Справа или слева – неважно. Логика, ибо была послабее, упала, а вот Светка…
- Да пошел ты! – и побрела в спальню, поигрывая (всё-таки!) обмякнувшим от факта бантом.
Хлопать дверью не стала. Изыски. Прикрыла, поворошила ногой лепестки. Дождалась робкого стука в дверь.
- Свет, ну ты чего? Там это… Ёлку ж надо ставить. Слушай, а чего это розы осыпались? Это вот они спецом такие продают зимой, люди похватают, а они потом не стоят долго. А зачем ты розы-то купила?
- Не купила, поклонник подарил! – огрызнулась, накидывая халат.
- Во наряд у тебя! Ну, это ж не маскарадный. А то Лемешки придут, а тут вон чо. Ой, кстати… Лемешке забыл позвонить, он мне бампер новый заказал, надо ж и мою ласточку на новый год порадовать.
Выси понимания разверзлись вместе с халатом, открывшими попеременно смысл и фривольный наряд.
- В смысле ласточку? Ты про свою машину, что ли? А я, значит…
Прораб, оценив спад торнадо, подошёл, приобнял, чмокнул где-то между шеей и ухом.
- Ну, ты такая ласточка, которая и коня на скаку, и избу, и чо там еще… А этой уход нужен, забота.
- Мне, может, тоже уход нужен! И забота! – фея логики подпёрла щеку рукой и, сделав бровки домиком, сокрушённо глядела на светкину капитуляцию.
- И бампер, еще скажи. У тебя и свой вполне! – крепкая прорабская рука играючи прихватила бант, а потом шлёпнула по той части, на которой он красовался.
- Дурак! - зарделась Светка и, окрыленная, полетела на кухню – заправлять оливье.