Горбачёв и Ельцин
Две человеческие сУдьбы сыграли роль в судьбе страны -
и гений, и злодей как будто в ней были пЕреплетены.
Что больше в них, решает каждый, кто жил в эпоху перемен,
кто вспоминал их не однажды в тяжёлый жизненный момент.
Всегда, по сути, каждый судит и по делам, и по словам -
в оценке роли всё же люди все разделились пополам.
Судьба страны гигантским кругом свою закончила спираль,
когда связала их друг с другом, иную выбрав магистраль.
И Горбачёв, и Ельцин — оба вдруг превратили в минус плюс:
ведь не продумали так, чтобы отреформировать Союз.
Мы помним годы перестройки и девяностые года,
мы не забудем — было горько, и нам казалось — навсегда.
Не воскресить того, что было, историю не повернуть -
есть, что в Союзе было мило, и есть, что вызывает грусть,
есть то, что душу жжёт поныне, что не простим мы никогда;
тогда мы были молодыми, и нам казалось — навсегда.
Мы стали старше, но есть силы: нас держит прошлого струна,
Союз разрушен, но Россия — сегодня мощная страна:
и в этом прошлого заслуга, не разорвать нам эту связь,
тем более, когда друг с друга словесную очистим грязь.
Страна историей богата, страна в ЕДИНСТВЕ лишь сильней,
для нас: Отчизна — это свято, ну а страна — всех красивЕй!
Для нас истории страницы: всё то, что было, что прошло;
и многим можем мы гордиться, и время к этому пришло.
Кто только прошлое ругает — не дальновиден, он не наш;
в любой истории бывает ведь отрицательный типаж.
Своё у каждого есть мненье, но нужно двигаться вперёд:
страна становится сильнее, что лучше чувствует народ,
не забывая то, что было — не зачеркнуть что, не отнять.
Россия с прошлого отплыла, но есть потребность то понять,
что на плаву сегодня держит свою огромную страну -
мы знаем, что от нас зависит: страна была чтоб на плаву,
чтоб рулевой был твёрдым, сильным, держа страны огромной курс,
но не на Запад — в том России основу дал былой Союз.
Перестройка, перестройка
Перестройка, перестройка — от неё в душе лишь след,
да осадок очень горький, что Союза больше нет.
Развалили, с треском как-то, так, что рвало душу аж,
но от этого вот акта у творящих был кураж:
что хотели, то творили; все, кто против, те не в счёт;
распродали, поделили, что входило в их расчёт.
Перестройка — кто-то скажет — сразу вспомнит, что почём,
и с горлА бутылку вмажет, выдыхая — Горбачёв.
Вот политик, так политик — всем свободу подарил;
говорите, что хотите — и народ заговорил...
Эйфория от свободы — да, никто нам не указ:
хошь — хоть голым лезь ты в воду, «появился секс» у нас,
без работы оказалась очень быстро треть страны,
и куда ж она подАлась — знаем не со стороны.
Да, свободу только дали и назвали — господин,
ту свободу так глотали, как курильщик никотин.
Как с цепИ, народ сорвался и рванул куда-то вбок,
до свободы так дорвался, что аж вскоре занемог.
Ну а что хотите, если всё поставлено на кон:
выпить нужно, вместо «песни» — нате вам «сухой закон».
Почему же так он сделал? — недодумал? так хотел? -
натворил в стране так смело нехороших много дел.
Интересы же России Горбачёв перечеркнул,
и под Запад без усилий всю страну свою прогнул.
Запад в шоке: Горби всё же – их надежды оправдал.
Как же можно так? - но вот же: Горби всё – без боя сдал.
Даже те не ожидали, что такой сюрприз для них -
заслужил от них медали в обстоятельствах таких.
Он поверил им на слово то, что будет всё окей -
наступил на грабли снова, только родиной своей.
Так удар стране под дых он и нанёс мечтою злой.
И страна со склона лихо тройкой мчалась удалой.
Развалил он всё, что было под названием Союз;
по течению лишь плыло то, назвать, что не берусь.
Недодумал, захотел ли или всё-таки не рад?
Что гадать — на самом деле вот такой он демократ!
Но об этой перестройке лучше бы не вспоминать,
напоследок скажем только:- Либералы, вашу мать!
Вы, ребята, наварились, создавая эту муть, -
на страну вы навалились и устроили в ней жуть.
Демократы-либералы, всё мы помним: кто причём -
но начало вашей жути заложил сам Горбачёв!
Время лечит всё, что горько
Думал вот — остановиться, но «Остапа понесло».
Пепел прошлого стучится — всё, что было, не прошло...
«Дал свободу» — в этой фразе часть лишь правды, но не вся:
ведь наверх всплывали мрази, а для них народ — фигня.
А свобода для народа оставалась лишь мечтой.
Испытал он униженья в ощущеньях нищетой:
денег нет, пустые полки, безработица, ворьё.
Всё по фени и наколки; группировки, как зверьё;
спирт «Рояль», наркотик, девки, банды красных пиджаков.
Часть «элиты» на припевке, часть из ихних вожаков...
Урны, мусорные баки и отхожие места,
всевозможнейшие свалки крышевала «босота».
Но зато — свобода слова, а сказал ты им в лицо,
то получишь, одним словом, пулю в лоб от подлецов.
И таких полно в могилах с перестроечных тех лет;
рассказать о всём, что было, невозможно вкратце, нет!
Время лечит всё, что горько, что-то сможет излечить,
не забудем перестройку все, пока мы будем жить!
До сих пор ведь жжёт же душу у него, да и у нас:
мог бы сделать это лучше — без потерь народных масс?
Не нужна тут говорильня, много, что он говорил,
словно в опере там мыльной он сиреной главной был:
мы заслушивались просто — вот сирена из сирен;
перестройка даже в тОстах повторялась, как рефрен.
Отрефренили и сразу оказались в нищете,
вспоминая только фразу о свободе, как мечте.
Вот товарищ, так товарищ; эх, товарищ Горбачёв, -
перестройка без пожарищ, без угрозы кирпичом,
без войны гражданской, в общем, без насилья и угроз!?
Что-то — да, но, скажем больше и поставим здесь вопрос -
как же так? - пустые полки как-то сразу, как-то вдруг -
это что? - реформы только или дело ваших рук?
Если бить фундамент ломом, вынимая кирпичи,
поздно пить уже «Боржоми», СНИПы разные учить.
Да, ломать всегда — не строить, перестраивать — ломать.
Перестройку будем помнить, повторяя: - Вашу ж мать!
Не лёг он когда-то на рельсы
Борис Николаевич Ельцин: он был эпатажным всегда.
Не лёг он когда-то на рельсы — и правильно сделал тогда.
Когда, не сдержав обещанья, на рельсы ложились бы все,
тогда б после всех совещаний лишились бы власти совсем,
тогда б «Беловежская пуща» была б неизвестна для нас,
и не было б в августе путча и олигархический класс.
Был Ельцин устроен иначе — он был как огромный медведь,
был многих политиков ярче и мог на других зареветь.
Любил он — и выпить, и женщин; таким же, как мы, был простым.
а выпил чуть больше, чуть меньше — всё это ему мы простим.
Он был дирижёром оркестра, по пьянке он встречу проспал,
мог дам ущипнуть, как маэстро; ну, что ж — как мужик, не пропал.
Упрям в достижении цели, решительным был он в делах.
Ну, сделать, как лучше, хотел он. но вышло – увы, да и ах!
Но всё-таки с места он сдвинул истории той колесо -
Союз развалил он и скинул, как нам всем казалось — ярмо.
Была эйфория Свободы — дышалось как будто легко,
но всё улетучилось; годы текут непрерывной рекой;
чем дальше, понятней, что делать и кто был тогда виноват,
что раньше, казалось, хотелось — потом же чему был не рад.
Свобода окончилась сразу, как только всем дали понять:
свобода — красивая фраза, но, что на свободу пенять? -
у жизни с ней связь непрямая, хоть есть у неё крутизна,
но рожа ли что ли кривая? - а, может, мозгов кривизна?
По жизни он был интересным, крутой был у Ельцина нрав,
но в чём-то был прав, как известно, а в чём-то Борис был не прав.
Ошибки, которые сделал, мы с вами по жизни прошли,
но, всё ведь, что сделать сумел он, не многие сделать смогли б.
Но так вот по жизни бывает: всё плохо, внезапно — не ждал,
как будто сам бог помогает и шанс на хорошее дал -
и сразу в мозгах просветленье, и радостно сразу в душе,
одно лишь такое мгновенье дарует надежду уже.
Мы Ельцину скажем спасибо за главное дело его:
он Путина дал для России — а это важнее всего!