Вот и выходные
спустя неделю снова наступили.
Пока шестое
чувство говорит, что вдоволь не чудили,
но и не пора,
пора наступит, когда ты позвонишь мне
и придыхая в трубку спросишь: «Как дела?
Я в доску пьяный, пьяный».
Но я не пила,
и пить не буду, разве что настой тумана.
Подставляй плечо,
я плакать буду долго, долго, просто ни о чем.
Такие кражи, много, много,
бабочками черными забрали всю тоску, оставив лишь сучок,
и на него повесили... мерцает оловом,
наверно крестик, нет, из бусин ювелирная текстура,
это четки личные для рецитации мантр монахов век стоявших,
и с жилами опухшими на двух ногах,
изведавших всю боль молитв бродяжьих и ненаших.
Ты поднимаешь меня очень, очень высоко
и мы кружимся оголтелыми, как юлы, юлы. Лая
собаки вокруг дерева с ошейными эмблемами
и немощные демоны с меня белье сдирают.